Бремя тела

«Приехали, Ксюша, дождалась ты своего принца. Представляешь, чудеса случаются, а ведь в них никто не верит. И даже ты почти перестала верить. Но видишь, все закончилось благополучно. Принц Георгий – звучит неплохо. А что, так и должны выглядеть настоящие принцы. Это не пацаны в растянутых трениках, которые стреляют сигаретки в Череповце у вокзала. Нет, Георгий принц настоящий. Интересно только, чем он не устроил бабу Лару. Хотя, все ерунда эти сны, мало ли что может присниться. Если к каждому сну и каждой фразе бабы Лары прислушиваться, с ума можно сойти. Но ты ведь не сумасшедшая, Ксюша. Ты справилась со своими силами. И принца нашла. Представляешь, как удивится мама! А Ирка? Ирка даже не поверит этому, она все со своим деревенщиной нянчится. Ну, Ленка с Русланом совсем другое дело. Георгий немного на Руслана похож, такой же спокойный и обходительный. И внешне тоже. Эти темные волосы и темные глаза, да и нос, подбородок. Только тот высокий, весь накачан. Немудрено, на стройке ведь пашет. А мой принц… он совсем другой…»

– Я дождусь сегодня ответа? – Георгий заставил Ксению прервать раздумья и оглядеться по сторонам: за те минуту или две, что она размышляла, профессор успел ретироваться, а Георгий встал со стула и стал ходить взад-вперед по лаборатории.

«Волнуется, – решила Ксения, – значит, по правде все».

– Я согласна, раз ты приглашаешь и настаиваешь, то отказываться как-то глупо.

– Наконец-то! – радостно воскликнул Георгий. – Уже это повод выпить шампанского. Хотя, шампанское у меня припасено для нашего вечера. А ты умеешь пощекотать нервы, пятерка с плюсом, зачет.

– Перестань, – фыркнула Ксения. – Когда мы задачу решаем, и ты видишь решение, а мне не говоришь, ты тоже щекочешь нервы. Особенно когда я иду ошибочным путем, а ты смеешься и ничего мне не подсказываешь.

– Вот только не надо все смешивать. Это совсем другое. Отпразднуем четырнадцатое февраля по-дружески. И сразу давай договоримся: никаких разговоров об учебе, статистике, математике и всей этой…

– Ерунде! – улыбаясь, заключила Ксения.

Вечером она вытрясла вещи из своего шкафа и внимательно их рассмотрела. Из более-менее приличного она отобрала свитер грубой вязки и черные джинсы. Вариант с платьем или юбкой плохо стыковался с морозной питерской погодой.

– На свидание собираешься? – Надя жевала в тот момент бутерброд, и чуть было не выронила его от удивления. – У Никитиной свидание! Офигеть!

– Да, четырнадцатого февраля намечается. И что я, не имею права? Хочешь сказать, что завидуешь? Или сейчас пойдешь и растрезвонишь всем об этом? – вспылила Ксения и через всю комнату швырнула в раскрытый шкаф непонятно как оказавшийся в джинсах носок.

– Ой, только вот не надо разводить здесь мыльную оперу, – равнодушно ответила Надя и запихала недоеденный бутерброд целиком в рот. – Он… того… это… хоть красивый? Или крокодил с доброй душой и широким сердцем?

– Вполне себе.

– Это не ответ!

– А это не вопрос был, о таком вообще не спрашивают, – неравнодушие Ксении к Георгию было столь велико, что она не могла позволить Наде обсуждать его внешность, даже если они незнакомы, и знакомить их Ксения не собиралась.

– Ну, удачного свидания, – Надя подмигнула. – Как ты там говорила? Я девственница, потому что ищу своего принца, настоящую любовь ищу. Пусть это будет твоя первая настоящая любовь. А то точно от недотраха крыша у тебя ехать начинает, и не только я это замечаю, но и Санька того же мнения о тебе! И от учебы, Никитина, тоже, не представляю, как можно столько ботанить! Только совет у меня для тебя есть, Никитина. Не ешь груш перед этим делом. Когда меня еще давно парень поимел в первый раз, так я в начале, когда он в меня вошел, такой залп дала. Твою мать!

Ксения хотела ответить про грязь, бесконечную и загораживающую все светлое, что есть вокруг, про намеки на секс и про обращение по фамилии, и про обсуждение чужой личной жизни, но не стала. А когда опомнилась, то Надя, взяв приготовленную на стуле смену белья и полотенце, вышла из комнаты в душевую. Но слова Нади о сексе отчего-то больше не коробили ее, не заставляли разреветься, не выводили из себя. Ксения сама не до конца понимала, с чего вдруг все так. Но разбираться времени не было, да и не тянуло на копания в себе. К тому же Надя была Надей, и этим сказано все.

Складывая вещи обратно в шкаф, Ксения наткнулась на флакончик «Красной Москвы» и вспомнила рассказ Ксивы о проводницах, которые отправляются в свой первый рейс. «У меня тоже почти первый рейс получается, обязательно побрызгаюсь».