Бремя учеников

     - Много фамилий, -  Глумова  прикурила  от  услужливо  протянутой  Эдиком зажигалки. -  Я  всех  и  не  упомню...  Тальнов,  Преснянов  и  Леонтов, кажется, - по пять лет с поражением в правах...

     - Леонтов?! - округлив глаза, изумился Саул. -  А  Валерку-то  за  что?

     - За развратное поведение на сцене. Да мало ли к чему они  вообще  могут придраться? - Майя раздраженно пожала плечами. - Разину вместе с  Кристой и внуками сослали в Оренбург. Без права заниматься  концертной  деятельностью.

     - А Филипп? - живо поинтересовался Эдик.

     - Его выслали в Болгарию, к нашим верным братушкам по соцлагерю. Въезд  в Союз ему теперь заказан.

     - Так что  сегодня  напутственное  слово  должно  быть  общим,  ­­­заключил  Жилин.  -  Не  будут  же  они  трижды  собирать   московскую  интеллигенцию, в сущности, по одному и тому же поводу?

     - Там, в Колонном зале, Иван, сейчас нет интеллигенции, - Саул  с  силой раздавил окурок в пепельнице.  -  Там  -  холуи  и  прихлебатели  товарища Лихачева и его камарильи. А вся интеллигенция  у  нас  сейчас  валит деревья в Сибири и на Дальнем Востоке. Или  торчит  в  ссылке  в  каком-нибудь Богом забытом Мухосранске!

     - Но даже своих холуев,  Саул,  они  трижды  подряд  собирать  не  станут...

     - Поверьте мне, Иван, - губы Саула побелели от едва сдерживаемого  гнева, - если все пойдет дальше так, как идет сейчас, скоро они  будут  собирать  публику  для  напутственных  речей  Кузьмы   Егорыча  каждый  понедельник! Знаете, как в армии: каждый понедельник с  утра  -  шагом  марш на политзанятия?