Бремя учеников

     - Ну-ка, мамаша, предъявляй свои документики.

     Бабка  всполошено  встрепенулась,  вытащила  откуда-то  из  недр  своей хозяйственной сумки красную  и  засаленную  серпасто-молоткастую  книжечку и молча протянула ее старшине. Он длинным ногтем  на  мизинце  подцепил обложку и раскрыл паспорт:

     - Та-ак... Марьина Авдотья Прохоровна... Отстойница, а?

     - Господь с тобой, сынок, - бабка испугано шарахнулась от него. ­­- ­Себе я беру, вот тебе крест - себе!

     - Какой еще Господь? Какой крест? Ты чё?  -  серо-стальные  глаза  старшины хищно сузились. - Публичное отправление  религиозных  обрядов  проводишь, мать твою налево? Ну-ка, топай к дедуле.  Сейчас  поедем  с  тобой в отделение разбираться...

     - Сыночек, - по морщинистым щекам бабки поползли мелкие бисеринки  слез, -  прости  ты  дуру  старую.  Ну,  невзначай  вырвалось...  Я  ж  неверующая... У меня и медали есть, сыночек...

     Трясущимися  руками  она  снова  полезла  куда-то   внутрь  своей  тряпичной  сумки  и   извлекла   на   свет   зеленый   прямоугольничек  ветеранского удостоверения.

     - Это, мать, ты раньше была комсомолкой и спортсменкой. А  сейчас  ты - злостная отстойница и религиозная фанатичка, - бросил через плечо  старшина, даже не повернув в сторону бабки головы. - Топай  к  дедуле,  тлень, пока я добрый!

     Один из сержантов подхватил бабку под локоть и с силой подтолкнул  в сторону распластавшегося на  асфальте  и  уже  успевшего  обмочиться  парализованного мужика:

     - Ну-ка, стерва, стой здесь и не рыпайся!

     - Гарантированные  пятнадцать  суток  принудиловки  и  месяц  без  пенсии, - прошептал почти на ухо Жилину парень с "дипломатом".  -  Ох,  зверье, ох, зверье...

     Старшина   отступил   пару    шагов    назад,    окинул   очередь  бесшабашно-веселым  взглядом  и,  явно  копируя  актера   из   старого  комедийного фильма, гаркнул:

     - Ну-ка, граждане тунеядцы и алкоголики, приготовить  документики  к проверочке! Стояльцы и отстойницы, шаг вперед  марш!  Добр-ровольное  признание о-облегчает наказание!

     Очередь приглушенно зароптала и недовольно зашевелилась, доставая  из карманов и сумок книжечки паспортов и картонные месячные абонементы  на закупку табака и спиртных напитков.

     "Вот черт, - выругался про себя Жилин, - мне для полного  счастья  еще только в облаву попасть не хватало!"