Бремя удачи

– Тепе-эрь. – Доставивший бомбу пацан с хрустом вгрызся в яблоко. Покосился на Гюнтера и движением брови намекнул на какое-то действие, увы, совершенно непонятное.

– Что? – сбился с мысли охотник, начиная беспокоиться и озираться.

– Ты еще спроси, как дела, – невесть с чего разозлилась птица удачи.

Охотник снова отвлекся, оглядываясь на нее и недоумевая: видимо, скандала он никак не ожидал. По логике вещей, человек, который держит в руках бомбу, должен пребывать хотя бы в замешательстве.

Гюнтер отметил, что на трибуне уже очнулись от краткосрочного мягкого внушения ректора, рассмотрели два трупа под снятой иллюзией. И теперь переглядывались и спешно пытались добиться ясности, то есть получить указания к действию от кого-то, кто понимает, что происходит. От дверей по лестнице бежали маги, те, кого распорядился вызвать в нужное время Голем. Охотник нервничал все сильнее и уже поглядывал в сторону бокового узкого коридора между главным корпусом и зданием архива. Надо полагать, выбирал путь отступления.

Сидящий на мотоцикле ликреец в коричневой куртке полуобернулся чуть раньше – Гюнтер это отметил краем сознания. И теперь юноша что-то делал, едва заметно шевеля пальцами правой руки и явно используя магию. Тонко и точно, по мере сил не вызывая искажений поля. Кажется, и ректор участвовал: лицо у Иоганна было сосредоточенное, а глаза совсем спрятались в наплывах век. Гюнтер видел, как птица удачи небрежно сунула бомбу в свою объемистую сумочку, как охотник переменился в лице. Еще бы! Столь безразличного отношения к бомбам он прежде ни за кем не замечал.

– Но зачем спрашивать, как дела? У вас что вопрос, что ответ – все заранее известно, скука! – заявила Береника с растущим раздражением. И перешла на ликрейский, закатывая уже настоящий скандал, с криком: – Блин, как можно планы строить, если у вас вся жизнь – сплошной план? Ты что уставился? Память подводит, на какой минуте взрывать по плану?

– Рена… – попытался что-то сказать ее муж.

– Что – Рена? Я спросила у всех магов охраны в вашей столице, в каком порядке утром они надевают носки. И семь из десяти смогли ответить! Эй, ты с какой ноги носки начинаешь надевать?

Охотник потряс головой, окончательно теряя представление о смысле происходящего. Наконец-то расцепил руки, утратив заранее избранную позу победителя.

– Бум! – выкрикнул пацан, роняя яблоко и делая шаг вперед.

Муж Береники сбил ее с ног и сам стал сгибаться, закрывая собой птицу удачи. Охотник нахмурился, заподозрив подвох… И охнул, вскидывая руки и ныряя вперед. Его движение буквально размазалось в воздухе, и Гюнтер тотчас выстрелил, выбрав значительное упреждение, почти над самой мостовой, безвредно для стоящих на трибунах. Пользы выпущенные пули не дали: из булыжника уже рос шар деструкции, аккурат такой, как его описывали в теории. Только появился он не там, где ждал охотник, а точно на месте, на которое ликрейский маг указал рукой. Безопасном для всех, кроме охотника.

Сплошной вал свистящего каменного крошева вздулся во внешней своей части и резко, с хрустом, сжался во внутренней, круша камень в пыль… Гюнтер успел сделать еще два парных выстрела, перекрывая траекторию предполагаемого отступления охотника, успел даже осознать, что сработала, безусловно, именно каучуковая сфера, в ряде источников именуемая концентратором искажения или зарядом взрывной деструкции. В точности о нем ничего не известно, кроме одного: способов защиты не существует.

Как «пятнашка» оказалась там, где ее активировал маг охраны, Гюнтер уже не успел ни понять, ни даже подумать. Он ощутил сильный толчок в грудь, мгновенно выключивший реальность…

Глава 13

Арья, Дорфурт, 28 октября

– Но зачем спрашивать, как дела? У вас что вопрос, что ответ – все заранее известно, скука! – орала я в голос, ощущая себя вполне состоявшейся монстрой. Правда, шуметь на малознакомом наречии не очень удобно, но я старалась.

Бедный охотник аж взопрел. У меня в скандалах опыт тот еще, я мамины наблюдала с малолетства… Этот тип – пси высочайшего уровня – сейчас уловил наконец-то, как же мне хорошо. Как же я натурально и неподдельно счастлива. Да уж, какая есть. Иногда аж щеки горят заранее азартом, до того приятно в голос покричать и поругаться. Репутация уже не пострадает, хотя мне это безразлично. Репутацию я прикончила еще по дороге, на второй день пребывания в Арье. Теперь они знают: мой муж святой, а я – чудовище. Ну и пусть.