Бремя удачи

Дополнительной удачи в поиске выпросить не у кого. Беренику и Хромова увез сам Юнц: пробует раскрыть некие особые тонкости работы с природной и людской фарзой. Проще говоря, ректор пытается магией удачи бороться с засухой и настраивать погоду осени…

В доме Пеньковых тоже особенное настроение. Потапыч вчера собрал правительство и всех так изрядно напугал своей тихой и мягкой манерой выслушивать и сочувствовать, что газеты поутру боялись цитировать стоны министров. Добрый Потапыч был слишком похож на священника, предлагающего всем покаяться перед неизбежной казнью. И причину его настроения в общем-то понимают: Франкония, которая остается надежной союзницей Ликры уже многие годы, весной заново изберет президента. Пока что все прогнозы, в том числе магов удачи, указывают на мсье Пьера де Варда, обычно в газетах на родине именуемого Стрелком. Прозвище специфическое, прилипшее к политику и потому, что он слывет заядлым охотником, и еще по причине большого уважения Пьера к истории войн. А сверх того дано оно кандидату в президенты газетчиками с явным намеком на странное стечение обстоятельств: дважды политические оппоненты Стрелка трагически гибли, и оба раза смерть была связана с оружием и насилием… Словно мало было этих туч, делающих небо политики мрачным, в августе в Арье скончался вице-канцлер. Официально – от сердечного приступа. Но его партия, приобретающая все большее влияние в стране, сразу объявила: это был заговор внешних и внутренних врагов нации. И хотя без своего лучшего оратора и идеолога партия утратила значительную часть притягательности и влияния, пока что мертвый вице-канцлер стремительно превращался в мученика идеи, в некий символ, объединяющий не самые светлые и здоровые силы общества.

Карл вздохнул, прикрыл глаза и подставил лицо солнцу. Когда он был ребенком, он не знал, что такое политика. И возможно, именно поэтому понимал, что такое действительно полное, яркое счастье. Он даже различал, что надо полагать однозначным благом, а что – злом… Сейчас, увы, все чаще сомневается.

Может, мальчишкам и впрямь трудно и плохо в богатом, благополучном, сытом, тихом доме? Может, их и ругать не за что? Как сказал Марк Юнц, если дети не ищут приключений, это неправильные, испорченные дети. А то и вовсе трусливые, даже хуже – расчетливые и слабые. Но украсть шубу! Сбежать, не оставив матери даже утешения в виде ничтожной записки. Фредерика с утра сама не своя…

Карл решительно причесал рукой короткие волосы.

– Саня, мы все заняты. Рома не имел права так ребячески подвести Платона, – строго укорил он сына. – И ты меня не подводи, не то я разочаруюсь в тебе. Не выгоню из колледжа, наоборот: проставлю «отлично» по всем предметам на год вперед. И ни разу не заговорю с тобой на тему магии и любой иной науки.

– Ты так не поступишь! – На сей раз Саня испугался.

– Ты изволил счесть себя безответственным малышом. Так и радуйся тому, что должно восхищать ребенка. Гуляй, отдыхай и развлекайся. Денег карманных выделю втрое… впятеро больше. Машину, шофера и…

– Зря я не сбежал с Ромкой, – угрюмо засопел Саня. – Потапыч злодей, но и ты не лучше. Мечту у человека отняли, а мне что? Мне помогать другу нельзя? Лучшему другу? Вот вы как.

– Поподробнее, – предложил Карл. – Я устал искать Ромку там, где его нет. И я отчетливо вижу: вы подстроили весь поиск заранее. Мы уже обнаруживали его шарф, его сумку, его ботинки и его рубаху. Полагаю, где-то за холмом мы найдем его любимую куртку на другом мальчике, которого ты подкупил и заклял на отклик поиску. Профессионально сработал, этого не отнять. Слишком хорошо для своих лет.

– Я же фон Гесс, у нас фамильный талант к магии, – обрадовался Саня.

Карл промолчал, рассматривая березы и постукивая пальцами по рулю. Он ждал. И злился – снова, сильнее прежнего. Теорию поиска проходят на пятом курсе, никак не ранее. Тонкости настройки на личность и пси-фон знакомых и родственников – только в магистратуре и только при выборе специальности поисковика. Сообщить все нужное детям, оказать помощь в исполнении сложной магии и выстроить план побега мог лишь символ семьи фон Гесс, заросшей традициями и суевериями, как одичавший сад – хмелем и вьюнком.