Бремя власти

Эдмунд в задумчивости посмотрел на епископа. Что и говорить: еще с пару месяцев назад всё увиденное и услышанное произвело бы на него неизгладимое впечатление и, возможно, заставило бы пересмотреть некоторые устоявшиеся взгляды на окружающее. Он мысленно усмехнулся. Представить себе такое? — он и сейчас иногда воспринимал происходящее как некий сон. Вот он проснётся — и снова окажется на лежанке в каком-нибудь чулане возле кухни. А проснётся непременно от гневных воплей мастера Гербера. Интересно, кстати, как он там?

Как ни странно, он даже получал некое удовольствие от происходящего. Как будто очнувшись, снова вернулся в привычный ему мир. Мир знакомый, но крепко подзабытый, и у молодого человека было стойкое ощущение того, что он не познаёт его, а как бы вспоминает то, что когда-то уже знал. Можно подумать, в глубине его подсознания в течение всего детства и юношества постоянно подрёмывало некое ощущение того, что он случайно попал в это место и рано или поздно всё вернётся на круги своя.

И сейчас Эдмунд Беркли, граф Хартворд и эорлин королевства, сидел в большом удобном кресле возле полыхающего камина, скрестив ноги, обутые в мягкие сапоги из оленьей кожи, и рассматривал огромные тени, которые отбрасывала на сводчатый каменный потолок грозная фигура епископа. Забавно, что и говорить. Этот хитроучёный инквизитор просит у него, Джоша, позволения сесть или налить вина. Эта мысль, однако, быстро вернула его на землю. Неспроста, однако. К чему же всё это, интересно?

Стоя возле вишнёвого дерева резного столика, Гровен самолично разливал вино в два высоких оловянных кубка, покрытых искусной резьбой с изображениями охотничьих сцен. Слугу, который принёс поднос, он немедля выгнал. Протянув один из бокалов своему собеседнику, епископ снова уселся в кресло, с блаженным видом сделав длинный глоток. В вино он добавил корицы и мёда, смешав всё в некое подобие глинтвейна. Эдмунд поднял вверх руку с кубком.

— Я должен поблагодарить вас за поучительный рассказ. Хотя для меня до сих пор остаётся тайной ваш интерес ко мне…

Монах ничего не ответил, продолжая сосредоточенно допивать вино. Сделав последний глоток, он поставил бокал на стол и только после этого внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Вы, ваша светлость, — медленно и внушительно произнёс он, — с того момента, как Орден узнал о вашем существовании, превратились в смысл всей нашей деятельности.

Эдмунд чуть не поперхнулся. Как будто ничего не заметив, Гровен спокойно продолжил:

— Королевство переживает сейчас не лучшие времена, милорд. Уже доподлинно известно, что Стена начала рушиться, и хуже того — в наш мир проникли существа с той стороны. Слава богам, что их пока очень немного и это только животные, с которыми можно справиться огнём и сталью, хотя я бы не особо обольщался на этот счет. Двести лет назад в Корнваллис хлынули такие толпы этих тварей, что потребовались весьма значительные усилия для того, чтобы загнать их обратно. Мы тщательно следим за всеми новостями из Пограничья и со дня на день опасаемся получить известия о том, что речь идёт не только о кровожадных зверях, но и о чудищах пострашнее.

Эдмунд пожал плечами.

— Любой опытный наёмник окажет вам помощь намного большую, чем я. А вооружённых отрядов у меня на службе нет, как вам наверняка известно…

— Не торопитесь с выводами, ваша светлость. Речь не о том, чтобы просто помахать мечом.

Епископ наклонился вперёд и поворошил кочергой тлеющие угли, после чего подбросил в камин пару поленьев. Огненные отблески плясали на его лысом черепе, создавая несколько жутковатую картину.

— Королевство раздроблено. Внешне всё выглядит, как прежде, но трещинки в каменном основании государства уже видны и грозят разрушить всё здание. Роберт III Даннидир — это не тот человек, который может сплотить вокруг себя подданных с тем, чтобы единой силой выступить против страшной угрозы.

— Отчего же?

Лейн Гровен внимательно посмотрел на Эдмунда.

— Его высочество герцог Ллевеллин просветил меня, что вы имеете вполне достаточно знаний, чтобы понять то, что я скажу… Роберт — узурпатор, ваша светлость. Не перебивайте меня, прошу вас. После того, как умер Роберт I, корона перешла к его старшему сыну, Роберту II, который скончался, не оставив после себя законных наследников. По всем законам и обычаям после того, как пресеклась старшая ветвь королевской династии, корона Корнваллиса должна перейти к следующей по очерёдности ветви, а именно к линии второго сына Роберта I — Эвана, герцога Когара, а от него — к его дочери Аэроннуэн, затем к её детям от Лайонела, герцога Беркли и, в конечном итоге… — епископ приблизил своё лицо к Эдмунду, — к вам, милорд. Вы являетесь старшим из живущих потомков Эвана Когара.

— Я знаю всё это, мастер Гровен. И вы ошибаетесь: старшим является мой дядя, брат моего отца Камбер, герцог Беркли. И то, что он… неизлечимо болен, не может лишить его прав, принадлежащих ему по праву наследования.