Бремя власти

А еще три-четыре месяца назад, до появления здесь Алиеноры, в деревне пропали двое младенцев-близнецов, когда их мамаша отлучилась к соседке за щепоткой соли. На протяжении нескольких дней все жители Марча во главе с Дрого и его наёмниками, разбившись на несколько отрядов, прочёсывали болото и окрестные горы. В пропаже детей подозревали кого угодно: от диких зверей и хищных тварей — порождений Стены, до гоблинов и дхаргов, которые вполне могли отправить бедных младенцев в свои обеденные котлы. Цокая языками, рудокопы вели бесконечные разговоры на эту тему, с каждой выпитой кружкой вспоминая всё более страшные подробности про обитателей Застенья, и из сочувствия стараясь, чтобы их домыслы не достигли ушей и без того отчаявшейся мамаши. Пропавших детишек так и не нашли.

Те же самые Маклин и Гро, слывшие хорошими следопытами, при этих разговорах только покачивали головами. Никто, за исключением домоправительницы Герды, не услышал или не захотел услышать их слова о том, что никаких следов диких зверей или, тем паче, дхаргов, охотники так и не смогли обнаружить. Ни в деревне, ни около неё. А Герда услышала, и намотала на ус. И она была убеждена в том, что искать нужно в самом замке.

Как рассказывала Герда Алиеноре, после этого она каждодневно, на протяжении целой недели, в сопровождении четырёх наёмников обходила заброшенные катакомбы под Марчем, проверяя замки на решётках. Все запоры оказались целы, что повергло её в ещё больший ужас. Там, миледи, шёпотом говорила домоправительница, прячется нечто, что может проходить сквозь решётки. И по ночам оно выходит наружу. А следов охотники не нашли потому, что оно по каменной дороге утащило бедных детей в каменный же замок.

— Нету их, несчастных, и следов никаких. Ни одежды, ни обрывка тряпочки, — сжав губы в венчик и вытаращив глаза для пущей убедительности, шептала она Алиеноре. И, каждый раз опасливо оглядываясь, добавляла: — Как бы не тени это. Говорят, высасывают они людей так же, как мой муж покойный, Тедельминд, да упокоит Телар его душу, пинту пива за один глоток… Вот и Гро с Маклином они первыми сожрали, потому как охотники раньше всех почуяли, как дела обстоят. Ни при чём здесь волки или прочие звери, госпожа, ни при чём…

Забравшись в свою постель, Алиенора задумчиво внимала рассказам домоправительницы, правда, при этом не особо им доверяя. Она уже привыкла к тому, что в головах простого люда действительность и вымысел иногда переплетались самым причудливым образом, порождая его собственную, ни на что не похожую «правду». Любые несколько рудокопов, посидев вечерком в маленькой местной таверне за кружкой эля, уже на следующее утро клялись и божились, что самолично видели, как Григ, или Лодан, или Бадар, или кто там ещё, «как врежет гулю по макушке киркой, так, что тварь зашипела, и задком, задком обратно к себе в нору заползла. А кровь-то зелёная из неё капала, да дымилась. Но сейчас уж не видно её, госпожа, потому как издымилась она вся за ночь». И что особенно забавно — через самое большее неделю эта сказка уже превращалась в быль и непреложную истину, пополняя местную копилку страшных баек, а те же самые Григ или Лодан ходили героями. А если случалось кому-нибудь из них пропасть во время очередного спуска в шахты, то их история становилась уже легендой, не верить в которую считалось даже бульшим грехом, чем полагать, что Телар могущественнее своего брата Инэ.

Сама Алиенора прожила в Марче уже почти два месяца, но ни одного из живописуемых чудовищ так и не видела — кроме покрытого пылью чучела мглора в холле замка. С другой стороны, она не имела никаких оснований не доверять рассказам Сайруса или, например, начальника замковой стражи Гилберта Ван Кроха, человека разумного и сдержанного. Каждый из них подтверждал, что в здешних лесах тролли и мглоры водятся до сих пор, а сверкающие в темноте глаза, скорее всего, принадлежат тем самым гулям — страшным тощим тварям с длинными когтистыми лапами, при помощи которых они даже могут ползать по стенам и потолку.