Бремя власти

Это леди Алиенора ведёт за собой теней, шептал Миртен, озираясь по сторонам. Её не было в Драмланриге, когда там произошла эта бойня, и это значит, что она не погибла. Только ей Эдмунд сказал, где он спрятал Бремя Власти. И мы знаем, что дверь — Хронош’гарр — где-то в Корнваллисе, а не за Стеной. Мередидд Уриен увёз её вместе с ключом.

— А знаешь ли ты, — продолжил он, — как называется первый замок, который поглотили чудовища? Это — Марч. Тот самое место, где леди Алиенора провела несколько месяцев до того, как приехать в Драмланриг. Она знала, где находится дверь и открыла её.

— Дверь — в Марче?!

Миртен кивнул.

— Похоже на то. Она вернулась в Ллевеллин, взяла камень и отправилась прямиком в Чёрные горы. Четыре или пять дней от Хартворда до Драмланрига, ещё неделя от Драмланрига до Марча — если очень поторопиться, — и всё. Даже по времени всё сходится. А знаешь, что народ говорит о той женщине, что ведёт теней? Хороша собой, на вид лет не больше двадцати, волосы русые, а глаза зелёные.

Гуго недоверчиво пожал плечами.

— Да откуда они это знают?!

— О, это просто. Тени выходят только с заходом солнца. А это значит, что днём она должна где-то отсиживаться. И, возможно, кто-то мельком видел её.

— Так отчего ж не убили?

— Шутишь?! Её боятся больше, чем всех монстров на свете. Никто даже предположить не может, что это — смертная женщина. Скорее всего увидели случайно — и пустились наутёк, как зайцы, благодаря судьбу, что она их не заметила. И ещё говорят, что с ней идёт сам Телар.

— Да… безволосый, в чёрных одеждах… О, боги, — Гуго встрепенулся. — Неужто Сайрус?!

Миртен кивнул. Какое-то время они сидели молча, задумчиво разглядывая древесный узор на заляпанном пивом столе.

— Погодите, мастер, — сказал вдруг юноша, — но ведь рассказывают, что эта женщина мечет огненные шары? Ломает стены? Это Сайрус научил её?

— Не знаю. — Миртен пожал плечами. — Вряд ли. Мужчина не может научить женщину. Кроме того — никому неведомо, какие способности связаны с обладанием Бременем Власти.

Над столом вновь повисло молчание. Гуго нервно постукивал пальцами.

— Мастер, — наконец сказал он, — я не хочу говорить никому, что это — леди Алиенора. И меньше всего — королю и Ричу Беркли. Это они сломали ей всю жизнь. Пусть теперь сами всё расхлёбывают. Бог ей судья.

Миртен тяжко вздохнул.

— То-то и оно. Но нам придётся найти её.

— Вы шутите?! Зачем?

— Я сегодня видел Томаса Одли. Слушай, что он сказал мне…

От изумления рот Гуго раскрывался всё шире и шире.

— О, боги… — медленно произнёс он. — Сын Эдмунда?! Сын нашего Джоша?!

— Да. И мы должны сказать ей об этом. Иначе она убьёт его. Убьёт всех.

Помешкав мгновение, Гуго решительно кивнул.

— Хорошо. Когда отправляемся?

— Не мы. Ты. И как можно скорее — ведь до теней отсюда нынче не больше двух дней ходу. А я должен проследить за безопасностью леди Бланки и её сына. Увезти её из Лонхенбурга. Томас просил об этом. Тебе придётся ехать к Алиеноре одному.

— Уф-ф… — Юноша задумался. — Где наша не пропадала… Куда? Я так понимаю, это наверняка один из ближайших к Лонхенбургу замков? Один из тех, что поглотили тени?

— Правильно. Это либо Дубрен, либо Килледон. И тебе надо попасть туда в течение дня. Отправляйся завтра с восходом солнца. — Миртен поднялся из-за стола. — И постарайся довести дело до конца. Ведь если тебе не удасться убедить леди Алиенору — страшно представить, что ожидает род людской…

Гуго невесело усмехнулся.

— Спасать мир? Раз плюнуть.

Миртен улыбнулся.

— Удачи. И, надеюсь, до встречи.

Они крепко пожали друг другу руки.

Глава 40 ГУГО

Гуго ехал по северному тракту, оставляя по правую руку от себя гигантский лагерь королевской армии. Сотни палаток и догорающих после ночи кострищ занимали все холмы, насколько хватало взгляда. Больше тридцати тысяч воинов, вспомнил юноша. Невероятно. Почти столько же, сколько народа в самом Лонхенбурге. А если подумать, сколько за последнее время оттуда уехало, то и поболее.

Словно гранитные глыбы среди мелких валунов, там и сям среди палаток высились баронские шатры: красные и фиолетовые, голубые и тёмно-зелёные, с гордо реющими над ними штандартами, почти касавшимися своими остриями низко нависшего серого неба. Вставший на задние лапы медведь с суковатой палкой — герб графа Тэлфрина; клейморовские жёлтые леопарды на чёрном фоне; красный орёл графа Деверу; раскидистый дуб Дакра; единорог Буршье и ещё какие-то стяги, изображений на которых Гуго разглядеть не мог за дальностью расстояния. Всё пространство заполняли люди, которые стояли и лежали, маршировали и менялись в караулах, чистили оружие и что-то варили в котелках. Гул стоял над лагерем, но — юноша заметил это сразу — гул мрачный и тревожный. Ни смеха, ни громкого говора. Только нервные отрывистые команды и ржание лошадей.