Бремя власти: Перекрестки истории

Кутайсов.Будьте благонадежны, ваше величество, – я потихоньку, потихонечку!

Кутайсов уходит. Павел опять, как давеча, опускается в кресло, откидывается головой на спинку и закрывает глаза. Потом встает, медленно идет к двери направо, зевает и потягивается.

Павел.О-хо-хошеньки!.. Спать, спать, спать!..

Павел уходит направо. Из двери слева входят Пален и полковник Аргамаков.

Пален.По всем городским заставам и шлагбаумам приказание разослать извольте наистрожайшее, дабы никого в сию ночь не пропускали ни в город, ни из города.

Аргамаков.Слушаю-с.

Пален.Смотрите же, сударь, если, не дай Бог, пропустят Аракчеева…

Аргамаков.Будьте покойны, ваше сиятельство!

Пален.Ну, ступайте. А что же наследник?

Аргамаков.Докладывал. Будут сейчас. Да вот и они.

Аргамаков уходит налево. Оттуда же входит Александр.

Александр.Что такое?

Пален(подавая указ). Извольте прочесть, ваше высочество: указ об аресте вашем и всей царской фамилии.

Александр читает и, чтобы не упасть, хватается за спинку кресла.

Пален(поддерживая Александра). Дурно вам, государь?

Александр.Ничего… Пройдет… (Опускается в кресло.)Я так и знал.

Пален.Еще не все.

Александр.Что же еще?

Пален.Государь сказать изволил…

Александр.Говорите – мне все равно.

Пален.Сказать изволил о вашем высочестве: «Расстрелять его!»

Александр закрывает лицо руками. Молчание.

Александр(опуская руки, тихо). Ну, что ж. Один конец. Так лучше…

Пален.Лучше?

Александр.Лучше я, чем он.

Пален.Не вы одни, но и ваша супруга, матушка, братья, сестры, мы все – вся Россия, вся Европа. За всех перед Богом ответите вы…

Александр.Я?

Пален.Да, вы можете…

Александр.Что я могу?

Пален.Спасти себя и всех.

Александр.Да ведь завтра же…

Пален.Завтра мы погибли, но эта ночь наша. Он поверил мне…

Александр.Поверил, что вы…

Пален.Что я во главе заговора, чтобы предать вас…

Александр.И предали?

Пален.Предал, чтобы спасти…

Александр.Да, вот как. Меня – ему, а его – мне. Но в конце-то, в конце, граф, кого же вы предадите – меня, его или обоих?

Пален.Решать извольте сами.

Александр.Мне все равно.

Молчание.

Пален.Ваше высочество, я человек терпеливый, но есть конец и моему терпению…

Александр.Угроза?

Пален.Мне ли грозить? Я и сам на волосок от гибели…

Александр.А скажите-ка, Петр Алексеевич, вы когда-нибудь плакали?

Пален.Что за вопрос? В младенчестве плакал.

Александр.А потом – теперь?

Пален.В мои годы люди редко плачут.

Александр.Не плачете, зато смеетесь. У вас на лице всегда усмешка. Вот и сейчас…

Пален.Сейчас, кажется, смеяться изволите вы. Ну что ж, воля ваша. Я ношу сию шпагу не даром, но отвечать вам не могу, государь…

Александр.Какой государь! Приговоренный к смерти…

Пален.Ужо успеете плакать, а теперь позвольте же и мне поплакать – я ведь тоже умею, хотя вы и не верите… Завтра вы – государь или ничто, но сегодня – человек. Сегодня мы все – люди – и я, и вы, и он…

Александр.Да, и вы – человек…

Пален.Ну, так как же вы думаете, легко человеку вынести то, что я вынес, когда он тут сейчас обнимал меня, целовал, называл своим другом, благодарил за верность и сам доверился мне, как дитя малое?

Александр.Для кого же вы, сударь, стараетесь?

Пален.Для себя, для вас.

Александр.Благодарю покорно.

Пален.Поверили?.. Как вы людей презираете, ваше высочество!.. Нет, не для себя и не для вас, а для России, для Европы, для всего человечества. Ибо самодержец безумный – есть ли на свете страшилище оному равное? Как хищный зверь, что вырвался из клетки и на всех кидается.

Александр.Как вы его ненавидите!

Пален.Ненавижу? За что? Разве он знает, что делает? Сумасшедший с бритвою… Не его, Богом клянусь, не его, безумца, жалости достойного, я ненавижу, а источник оного безумия – деспотичество. Некогда вы говорить мне изволили, ваше величество, что самодержавную власть и вы ненавидите и что гражданскую вольность России даровать намерены. Я поверил тогда. Но вы говорили – я делаю. А делать труднее, чем говорить…

Александр.Петр Алексеевич…