Брешь

Моя рука всё ещё висела там, где была его голова, когда он исчез в доме.

Я сглотнула, чувствуя боль в горле.

— Генри, у тебя есть всё, что тебе нужно? Понимаешь, что я хочу от тебя?

Он кивнул, глядя на меня в зеркало.

— Всё в порядке. Тогда увидимся позже. Будь осторожна.

Я вышла из машины и поплелась к дому Стражей. Это были медленные движения, потому что каждый шаг посылал хрустящую, жестокую боль вверх от лодыжки до колена. Цепляясь за перила, я поднялась по лестнице на второй этаж и услышала звук душа. Когда я добралась до этажа, из-под двери ванной комнаты уже валил пар. Я прислонилась головой к стене и уставилась на клубящееся облако. Малачи пытался вымыться начисто. В своё время я тоже так делала несколько раз. Может быть, даже больше, чем несколько. Я знала, каково это сидеть под обжигающей водой и желать, чтобы на этом всё закончилось.

Зная, что мне нужно дать ему время, я осторожно спустилась по ступенькам.

И обнаружила Джима, сидящим в гостиной. Как если бы он ждал, что я найду его там. Его рубашка была разорвана, а светлые волосы растрёпаны, но он выглядел достаточно трезвым, пока наблюдал, как я сажусь на ближайший стул.

Я упёрлась локтями в колени и опустила голову. Каждая частичка моего тела болела.

— Ну что, решил вернуться.

— Несколько часов назад Рафаэль нашёл меня и привёл сюда. Он сказал, что мне нужно решить, что я буду делать, и уведомить тебя.

— И что же ты решил?

— В любом случае, я собираюсь остаться.

Я подняла голову.

— И?

Лицо Джима исказилось от боли.

— Я не… я не очень хороший Страж.

Без шуток.

— Тогда почему тебя назначили в эту группу? — спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал мягко, а не обвиняюще. — Ты напортачил, или что? А это задание типа второй шанс?

— Скорее последний шанс, — сказал он, резко встав и начав расхаживать по комнате.

— Что ты имеешь в виду?

— Либо здесь, либо Пустошь, — пробормотал он.

Подумав о том, как Генри описал это место, я сказала:

— Ты хочешь сказать мне, что если ты не решишься остаться частью этого подразделения, то Пустошь станет твоей единственной альтернативой? Дружище, а зачем тебе уходить, если ты прекрасно знаешь, куда тебя отправят?

Он скрестил руки на груди и ухватился за свои бицепсы.

— Потому что вчера вечером я понял, что Генри был прав. Вы зависите от меня. А это… — он расправил плечи и повернулся ко мне. — У меня не очень хорошо получается сохранять жизнь своим Стражам-напарникам.

Я посмотрела в его тёмно-голубые глаза и увидела в них боль. Чувство вины. Сожаление.

— Расскажешь?

Он поморщился и покачал головой.

— Считай это приказом.

Он закрыл глаза.

— Его звали Бомани. Он погиб по моей вине. Вот почему я нахожусь здесь.

Я подождала, пока он снова не взглянул на меня.

— Так, возможно, это твой шанс искупить вину.

— Я не заслуживаю такого шанса, — выпалил он. — Ты действительно не понимаешь. Бомани был хорошим Стражем. И великим человеком. Он должен был вот-вот оказаться в Элизиуме. Он избавился от всего своего имущества и жил на простой паёк: хлеб с водой, и ничего больше. В Ослепляющем Городе, где все к чему-то пристрастились, где каждый пытается получить что-то, чтобы иметь больше, чем все остальные, где все гонятся за кайфом, это знак того, что ты готов уйти. Мы все знали, что Бомани уйдёт.

— А я… я ненавидел его. Он всегда был на моём пути. Всегда пытался помешать мне выйти на улицу, получить то, что я действительно хотел, — он снова принялся расхаживать взад-вперёд, как загнанный в клетку зверь. — Однажды ночью, я влез в передрягу. Я улизнул из участка, чтобы встретится с девушкой, а это оказалось подставой. Я думал, она даст мне то, чего я так сильно желал, но оказалось, что она и её банда чего-то хотят от меня. Расписание патрулей и маршруты движения Стражей, чтобы они могли выловить нас одного за другим, не давая нам вмешиваться в их планы или что-то ещё, — он склонил голову и усмехнулся, звук был сдавленным и печальным. — Бомани был слишком умен для своего же блага. Он выследил меня до самой квартиры и попытался вытащить оттуда. Но я знал… я знал, что он скажет моему капитану, что я сбежал, и тогда я буду наказан. Что они запрут меня в тихой комнате, в этой крошечной камере, в которой ничего нет, где я буду наедине один… один… на один с самим собой.

Он вздрогнул, и внезапно его безумный страх при упоминании о камере предварительного заключения прошлой ночью обрёл гораздо больше смысла.

Он провёл рукой по лицу.

— Это не должно было иметь никакого значения. Это было то, что я заслужил в любом случае. Но я был таким эгоистом, и когда они напали на Бомани… — он замолчал, а затем встретился со мной взглядом. — Я позволил им убить его. Вот почему я здесь, капитан, — он провёл рукавом по глазам. — Теперь ты счастлива?