Брешь (ЛП)

Она бросила на меня жалостливый взгляд, когда мы остановились перед конференц-залом №113. Рита Сантос — Мазикин сидела на одном из вращающихся стульев, обхватив пальцами подлокотники. Сегодня её растрёпанные волосы были причёсаны. Всего несколько косичек и бусин, но ей удалось убрать листья и веточки. На ней был плохо сидящий светло-голубой костюм с заляпанной кремовой рубашкой под ним, и я подумала, а не украла ли она этот наряд у одной из жертв Мазикинов. Её золотисто-карие глаза скользнули по нашим лицам, а затем остановились на мне. Она вдруг наклонилась вперёд с таким видом, словно готова была броситься сквозь разделяющую нас стеклянную стену. Я вздрогнула. Малачи прошептал что-то себе под нос и придвинулся ближе ко мне. Джен вздохнула, быстро постучала в дверь и открыла её. Коридор наполнился слабым запахом ладана.

— Привет, Рита, — поздоровалась Джен. — Ella está... здесь, — она отступила назад и посмотрела на меня. — Я буду прямо в коридоре, хорошо? Моя дверь будет открыта.

Я кивнула, не удостоив её даже взглядом, слишком была занята разглядыванием своей матери, которая снова и снова шептала моё имя. Всё ещё стоя в коридоре, я набрала полную грудь воздуха и, войдя в комнату, села на противоположном конце стола от Риты. Незнакомка. Моя мать. Мой враг. Мазикин. Я не знала, какой ярлык использовать, какое имя. Она была для меня всем и сразу. Она поднялась со стула, но в этот момент в комнату вошёл Малачи и встал между нами.

— Quédate sentada, — твёрдо сказал он, указывая на её кресло. — No voy a permitir que te acerques a ella. (прим. переводчика: с испанского. — Не вставай. Я не подпущу тебя к ней.)

Рита поморщилась, обнажив тёмно-жёлтые зубы.

— Я... не причиню ей... вреда.

Малачи оглянулся на меня.

— Это твоя встреча, — сказал он, и на его лице отразилось напряжение.

Для него сопротивление убийству Мазикина было практически невозможным. А Мазикин сидел буквально на расстоянии вытянутой руки.

Несмотря на костюм и причёсанные волосы, ногти Риты были чёрными и кривыми. Она посмотрела на меня с чистым голодом в глазах, когда я крепко сжала свой стул и сказала:

— Расскажи нам, почему ты захотела встретиться.

Она слушала, пока Малачи переводил, не отрывая взгляда от моего лица. Её испанский был быстрым и резким, когда она ответила, и я могла бы поклясться, что это прозвучало так, словно она наизусть учила то, что должна была сказать. Когда она закончила, Малачи повернулся ко мне.

— Она говорит, что Мазикины заинтересованы в том, чтобы заключить с нами мир. Их число растёт, и они могут раздавить нас, когда им заблагорассудится, но они не видят смысла в том, чтобы мы все погибли, если выполним их условия.

Я рассмеялась, хотя в животе у меня клокотал ужас.

— Если бы нас так легко было раздавить, вы бы уже это сделали, — сказала я ей.

Рита склонила голову набок, слушая отрывистый ответ Малачи. Она кивнула, как будто ожидала услышать нечто подобное.

— Один-пять-ноль Брайарклифф, — сказала она мне, чётко выговаривая каждый слог.

Это был адрес Тиган.

— Бродвей, двадцать девять.

Не Йен случайно ли живёт там?

В её глазах сверкнуло что-то тёмное и напряжённое.

— Пять-ох-ноль-три-один Кингстон корт.

Малачи вскочил со стула, когда она произнесла мой адрес, но я схватила его за руку раньше, чем он успел дотянуться до неё.

Может быть, они и не поймали Йена или кого-то ещё за выходные, но было ясно, что угроза всё ещё очень реальна. Малачи медленно опустился обратно в кресло, а я подалась вперёд, пальцами впившись в рукав его дождевика.

— Не смей их трогать, — тихо сказала я Рите-Мазикину, и гнев обжёг мне кожу.

Мои друзья. Диана. Теперь моя рука на руке Малачи была скорее якорем... мне нужно было, чтобы он удержал меня на месте.

Судя по её натянутой улыбке, в переводе она не нуждалась. Она тихо рассмеялась и посмотрела на Малачи.

— No podrás impedirnos. Los dejaremos en paz solo si nos dés un sacrificio. (прим. переводчика: с испанского: — Ты нам не помешаешь. Мы оставим их в покое, если ты принесешь нам жертву.)

Плечи Малачи напряглись.

— Она только что сказала, что им нужна жертва? — прошептала я.

Он кивнул.

— В обмен на то, чтобы оставить остальных в покое.

— Чего ты хочешь? — поинтересовалась я.

На лице Риты появилась странная смесь волнения и печали.

— Tú, mija. (прим. переводчика: с испанского: — Тебя, дочка.)

Малачи вырвал свою руку из моей хватки.

— Eso nunca pasará, — прорычал он, снова поднимаясь со стула. (прим. переводчика: с испанского: — Этому не бывать.)

— Эй, что ты сказал? — спросила я.

С таким же успехом я могла быть невидимкой. Он целенаправленно двинулся на Риту, заставляя её отпрянуть назад, катя стул по полу, пока тот не ударился о стену.