Брешь (ЛП)

"В одном квартале от вас. Видел, как кто-то вышел из пожарного выхода, но не смог проследить за ним в машине".

Мы провалили задание.

Я с грохотом прошла через первую двойную дверь и остановилась в сыром, выложенном плиткой помещении, глядя сквозь последнюю стеклянную дверь на проливной дождь. Малачи присоединился ко мне секундой позже. Он протянул мне листок бумаги, на котором был написан номер телефона. Я сунула его в карман.

— Отличный перевод, — прорычала я ему. — Я до сих пор не знаю и половины того, что она сказала.

Малачи уставился на дождь, его лицо было тщательно отработанной бесстрастной маской.

— Прости.

— Мне не нужны твои извинения. Мне нужно, чтобы ты выполнял свою работу, Малачи! Что за чертовщина там была?

Он сделал медленный, напряжённый вдох.

— Она сказала, что Сил хочет заполучить тебя в обмен на обещание, что они не будут овладевать людьми, которые тебе больше всего дороги.

— Это я и так поняла. Что ещё?

— Она сказала, что если придёшь к ним, ты сможешь быть со своей матерью.

Я покосилась на него.

— Что?

Он не смотрел на меня, а его слова были сдержанными, как будто он боролся с тем, чтобы сохранять свой голос спокойным.

— Она имела в виду, что они заберут твоё тело и отправят твою душу в город Мазикинов, где и находится твоя мать.

Я скрестила руки на груди.

— Она там недолго пробудет. Мы убьём это тело и освободим мою мать.

Малачи повернулся ко мне.

— Лила... она сказала, что ничто, даже убийство человеческого тела, не сможет освободить человеческую душу, попавшую в ловушку в городе Мазикинов.

— Вот тогда-то ты и сказал, что она лжёт.

Я положила руку на живот. Если она говорила правду, то это означало, что каждая душа, когда-либо принадлежавшая Мазикину, всё ещё была заперта в их царстве. Такеши, наставник и друг Малачи, которого Мазикины схватили много лет назад. Аден. Моя мать. Тысячи, а может быть, и миллионы других людей. Это также означало, что, убивая тела, которыми они владели, мы давали Мазикиным больше шансов, так как злые духи могли вернуться и завладеть другими.

Глядя в глаза Малачи, я видела, что эта идея его уничтожает. Все эти годы он думал, что освобождает людей, и поэтому казнил бесчисленное количество Мазикинов своими клинками, гранатами и Бог знает чем ещё. Но если Рита сказала правду, все эти души всё ещё были в ловушке, и он ничего не сможет сделать, ни сейчас, ни когда-либо ещё, чтобы спасти их.

Я не могла допустить, чтобы он так страдал, поэтому я продолжила расспрос.

— Больше она ничего не говорила?

Черный взгляд Малачи пронзил меня насквозь.

— Говорила, — сказал он глухим голосом. — Она сказала мне, почему Сил хочет тебя.

— И? — я скорее просто открыла рот, чем произнесла вслух.

Малачи моргнул и уставился в пол.

— Мазикины считают, что ты... — он замолчал, приоткрыв рот, словно не мог выдавить из себя следующие слова. Тишина тянулась между нами до тех пор, пока мне не захотелось закричать. — Мазикины верят, что твоё тело — это идеальный сосуд для того, чтобы вместить дух их Королевы. 

ГЛАВА 22

К тому времени, как я добралась до дома, Диана уже ждала меня, а дождь прекратился. От запаха моей любимой китайской еды на глаза навернулись слёзы, как и от тревожного взгляда, который она бросила на меня, когда я вошла.

— Как всё прошло, детка? — спросила она.

— А Джен не звонила тебе?

Она пожала плечами и поставила на стол две тарелки.

— Звонила, она сказала, что Рита... она сказала, что встреча довольно быстро закончилась.

А мне показалось, что это длилось вечность. Я повесила куртку и подошла к столу, разглядывая нелепое количество еды, которое она заказала.

— Либо ты беспокоишься обо мне, либо думаешь, что я ещё ничего не ела на этой неделе.

Она усмехнулась.

— Я позволю тебе угадать, что из этого, — она пододвинула ко мне тарелку. — Она что-нибудь сказала? Что она хотела?

Мой взгляд остановился на лице Дианы, на добром, обеспокоенном взгляде её глаз. Одна только мысль о том, что Мазикины угрожают ей, заставляла меня впадать в убийственную ярость.

— Она хочет быть частью моей жизни, но мне это не особо нравится.

Диана нахмурилась.

— Наверное, я понимаю, что мать должна быть частью жизни своего ребёнка, но именно из-за неё ты многое пережила. Ты поступаешь так, как считаешь правильным, детка, — она наклонилась вперёд. — У меня никогда не было своих детей, но ты же знаешь, я люблю своих приёмных детей. И для тебя всегда будет место в этой семье, если ты этого захочешь, независимо от того, какой путь дальше ты выберешь.

— Спасибо тебе, Диана, — сказала я, смаргивая слёзы. — Эй. Ты, эм, не видела никого странного, болтающегося поблизости?

Она сощурила глаза.

— А зачем тебе? Тебе кто-то угрожает?

— Ничего страшного. И я не попала ни в какие неприятности, — быстро сказала я, пытаясь пройти тонкую грань между повышением её бдительности и отправкой её в режим полного безумия. — Но если ты... если увидишь кого-нибудь, дай мне знать, хорошо?