Брешь во времени (СИ)

– Я…эээ, ну, я…понимаешь… мы с тобой…– пролепетала Эмма, чьи мысли перебивали одна другую, потому что по какой-то причине правда, которая готова была вот-вот сорваться с языка, сейчас яростно отпиралась. Хуже того – она по сути даже не знала правды помимо того факта, что нет, первый поцелуй Реджины был не с ней. И она даже не знала, с кем. Эмма могла предположить, что с Дэниелом, но она с трудом могла себе представить, чтобы Реджина усадила её за кружкой горячего шоколада, и, заплетая косички, вела с ней девчачьи разговоры и проболталась о своём первом поцелуе.

Просто сказать «нет»? Так ещё хуже. Может, если бы у неё была в запасе история, которую можно было бы рассказать, возможность облегчить удар, какой-то способ объяснить, может, это не было бы так ужасно. Но у неё в запасе не было никаких историй. Любая история была бы ложью, а если бы у неё было желание соврать об этом, почему бы просто не сказать Эр, что именно с ней был её первый поцелуй? Так или иначе, это была бы ложь, верно?

У Эммы не было привычки врать, но в эту секунду это казалось самым привлекательным вариантом на свете.

Хотя она отдавала себе отчёт, что ей не стоит этого делать. Ложь никому не поможет, как и попытка закрыть глаза на факты. Это только всё усложнит, особенно когда ложь раскроется; если это произойдет, конечно. Разве нет?

Она резко втянула воздух, готовясь спустить эту улыбающуюся, преисполненную надежд девочку с небес на землю простым словом из трёх букв. Словом, которое обладало властью разбивать сердца и тела, и целые миры. Однако, когда она открыла рот, всё, что удалось из него извлечь, было выдохом, который прозвучал как-то подозрительно похоже на «Да».

Улыбка Эр могла составить конкуренцию сияющей луне, когда единственное слово сорвалось с губ Эммы. Сердце блондинки приятно подпрыгнуло, а затем ухнуло на дно желудка, мучительно пылая. Что, чёрт подери, она только что натворила?

Эр придвинулась к Эмме ещё ближе, так близко, что ещё немного, и они могли бы удариться носами, а Эмма могла ощутить жар её дыхания на своей щеке и подбородке.

– Я так и знала, – радостно прошептала девушка, и сердце Эммы запылало ещё горячее и ещё болезненнее.

– Эр, – начала Эмма, но та легко вздохнула и прервала её.

– Прошу тебя, – проговорила она тихо, – в этот момент не могла бы ты называть меня моим настоящим именем?

Эмма зажмурилась и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Надо как-то выбираться из этой ситуации. Ей надо провести черту между ней и Эр. Она должна что-то решить. Ей надо подумать над тем, что она только что натворила и разобраться, как это исправить. В этот момент ей было необходимо слишком многое.

Эмма кивнула, не открывая глаз, а затем почувствовала дыхание Эр на своих губах. Глаза Эммы широко распахнулись, а рука взмыла между ними и мягко прижалась к губам Эр, чтобы девушка не смогла её поцеловать. Эмма села так резко, что закружилась голова, не желая увидеть смущение, или потрясение, или полное разочарование, которое вне сомнения отразились на очаровательных чертах лица девушки.

– Эр, – прохрипела она, затем откашлялась и поправилась, – Реджина… Я не могу. Прости. Пожалуйста. Попытайся понять.

Не дожидаясь ответа и не оглядываясь на девушку, потому что Эмма сомневалась, что сможет это вынести, она вскочила на ноги и помчалась в дом, не отрывая глаз от земли.

________________________________________

Эмма ворвалась через заднюю дверь в кухню особняка. Она собиралась выскочить в коридор, вытаскивая на ходу ключи, и убраться подальше отсюда как можно скорее, потому что по коже уже забегали мурашки. То, что она только что сделала, и к чему это чуть было ни привело уже не давало ей покоя, словно это были покрытые пылью ошибки дразнящего воспоминаниями прошлого, которые никогда не оставляли её в покое. Они всегда были самыми болезненными.

Она не знала, почему это так потрясло её.

Если подумать, Эмма знала, что всё дело в Реджине – нынешней Реджине. Может, она не знала всех причин, или почему эти причины проникли так глубоко под кожу, что она могла чувствовать их в своих венах, но это она знала наверняка.

Дело было в разнице, подумала она. В разительном контрасте между надеждой в глазах Эр и мукой в глазах Реджины. В том, что первая испарилась и больше не плясала в шоколадных глубинах. В том, что последняя существовала поныне.

Дело было в том, что Эмма теперь была причиной и того, и другого в её взгляде, в той или иной степени.

Она пересекла кухню, не обращая внимание на происходящее вокруг, но тут её кровь застыла в жилах при звуке голоса, который ей сейчас меньше всего хотелось услышать.

– Ты солгала ей.

Эмма резко затормозила, рукой ухватилась за барную стойку. Она глубоко вдохнула, закрывая глаза и ощущая, как невыносимая слабость разливается по всему телу. Она не могла стряхнуть её с себя. Казалось, в этот момент эта слабость вывела из строя всю систему.

А затем она обернулась.