Брешь во времени (СИ)

– Дед? – тихо повторила Эр, стоило занавеске задёрнуться. Она нахмурилась и взглянула на Реджину, которая застыла на месте, услышав это слово. – Прошу прощения, но теперь я напрочь сбита с толку. Кто этот человек? – затем обратилась к Эмме, – Он твой отец?

Свон покосилась на Реджину, покусывая губу. Она приподняла бровь в немом вопросе, но брюнетка вряд ли могла ей помочь. Выражение её лица немногим отличалось от Эмминого. И уж тем более не знала, с какой стороны подступиться или что сказать.

– Ээ, ну… – пробормотала Эмма и неловко засмеялась, почёсывая затылок свободной рукой.

– Это смешно? – озадаченная Эр сжала руку Эммы, физически подталкивая её к ответу.

Эмма неосознанно сжала её руку в ответ, не сводя глаз с Реджины. Она снова неловко рассмеялась. Вот ведь грёбаный город, – подумала она. Люди проходят сквозь брешь во времени, и каждый встречный приходится моему мелкому каким-то родственником. Вздохнув сквозь смех, она ответила:

– И награду «Самый неловкий момент» получает тот, что прямо сейчас.

Выражение лица Реджины тут же превратилось в ухмылку, которая вскоре переросла в неподдельную улыбку.

– Нет, дорогая, – возразила она, – самый неловкий момент несомненно случился по пути сюда.

Щёки Эммы слегка покраснели.

– Ээ, – выдавила она, – Ага, ага, здесь ты права. Тот момент – безоговорочный победитель. Но этот идёт следом за ним.

– Почему это неловкий момент? – не унималась Эр, – Может, кто-нибудь ответит хотя бы на один мой вопрос?

Эмма вздохнула и повернулась к девушке:

– Прости, малая, – мягко ответила она с улыбкой.

Улыбка Эр была робкой, но сияющей, и хотя её бормотание было тихим, слова были различимы:

– Я ведь тебе говорила, что я не ребёнок, Эмма.

Эмма шутливо пихнула её в плечо: – Для меня ты всё равно малая.

Реджина наблюдала этот обмен милостями, не отдавая себе отчёта в том, что невольно сцепила зубы. Она резко откашлялась.

– Ты и впрямь ещё подросток, – твёрдо сообщила она, и, не сдержавшись, добавила: – и тебе следует вести себя со старшими надлежащим образом, что тебе прекрасно известно.

Лицо Эр налилось краской, а взгляд вперился в пол. Она выпустила руку блондинки.

– Я извиняюсь, Эмма, – прошептала она.

Свон метнула взгляд на Реджину, в нём читались замешательство и гнев. Она опустила руку на плечо Эр и произнесла:

– Слушай, Эр, всё в порядке. Тебе не за что извиняться. Ты просто меня поддразнила. Мы же друзья, так? Для друзей вполне нормально иногда подшучивать друг над другом.

Эр ничего не ответила, лишь кивнула, не поднимая головы. Эмма подождала, но девушка продолжала так стоять, и тогда Свон сделала шаг к Реджине, чувствуя поднимающийся гнев. Она подошла к ней вплотную, не замечая, каким виноватым стало лицо брюнетки, и прошептала:

– Что это за херня, Реджина?

Челюсть Миллс заходила ходуном. Она была зла на Эмму, которая, сама того не ведая, заманивала её в свои сети, зла на того, кто послал юную её через брешь, потому что присутствие Эр её смущало, делало уязвимой, заставляло злиться на себя за то, что вообще злилась.

– Что это за херня? – огрызнулась Реджина, кивая в сторону девушки.

– Что это за херня была? – рявкнула на неё Эмма.

– Ты, – Реджина сдавленно зарычала. – Ты с ней нежничаешь.

Эмма закатила глаза:

– Серьёзно? – протянула она, – Я с ней не нежничала.

– Ты с ней нежничала, – прямо заявила Реджина, не желая уступать, – Ты с ней нежничаешь с самого её появления, валяешься с ней под звёздами, врёшь о моём прошлом, чтобы оно выглядело, ну не знаю, более романтичным, держишься с ней за руки, в конце-то концов!

– Я просто добра к ней, – прошипела Эмма, будучи на взводе, как и Реджина. Она тыкнула указательным пальцем ей в грудь. – Чему тебе не мешало бы поучиться.

Брови Реджины взметнулись вверх. – Прошу прощения? – возмутилась она, отпихивая руку Эммы. – Когда это я не была к ней добра?

– Я не говорю, что ты не была к ней добра, – ответила Эмма, – но, блин, и самой большой её поклонницей ты тоже не была.

– Я заботилась о ней точно так же, как и ты, с самого её появления, – парировала Реджина, краснея от ярости. Ей казалось, что из ушей вот-вот повалит пар, – Но, полагаю, это всё не считается, я ведь не пытаюсь подержать её за руку или создать ощущение, будто все её мечты чудесным образом осуществились.

– А что в этом, чёрт подери, плохого? – Эмма, казалось, вот-вот заорёт. – Почему мне нельзя давать ей это чувство?

– Потому что это ложь! – завопила Реджина ей в лицо, и вдруг отстранилась, зажимая рот рукой. Глаза её горели гневом и потрясением, она вперила взгляд в Эмму, и лицо блондинки мгновенно смягчилось.

Глаза Эммы расширились, а рот приоткрылся. Слишком очевидна была боль в глазах Реджины, и слишком красноречива. – Я… Прости, Реджина, – выдавила она из себя, и голос её был дрожащий и слабый.

Реджина тяжело дышала, слегка покачивая головой. Она обхватила себя руками, и когда Эмма потянулась к ней, уклонилась. – Мне нужен свежий воздух, – отрезала она наконец, быстро развернулась и выскочила из магазина.