Брешь во времени (СИ)

Смех постепенно затих и они погрузились в тишину. Генри почувствовал, как его желудок неприятно скрутило, когда его охватили воспоминания о моментах, о которых он жалел. Все эти жуткие вещи, которые он наговорил матери за последние годы, нагло всплыли в памяти, и ему стало тошно от них. Он знал, что сделанного не воротишь, и в основном напоминал себе, что он был ещё маленький, сбитый столку и неразумный. Но встреча с Эр, которая дала ему возможность увидеть, какой была его мать задолго до того, как на неё навесили ярлык «злой», всё изменила.

Эта встреча всё сделала более реальным. Она пронеслась между белым и чёрным, и сделала всё живым и ярким. Она заставила Генри почувствовать близость с матерью, которую никогда прежде не испытывал. Теперь он будто видел её, по-настоящему впервые разглядел.

Она не была просто плохим человеком, который решил стать лучше и делать добро. Она была хорошим человеком, с которым произошло много плохого. Она была хорошим человеком, который совершил очень плохие поступки. Она была хорошим человеком, который жил и страдал, и менялся и страдал, и снова менялся. Она была хорошим человеком. Она была человеком, а не каким-то книжным персонажем. Она была его матерью.

– Мам? – прошептал он.

От этого обращения Эр вздрогнула. Оно поразило её, проникло под кожу, и от этого сделалось теплее. Сердце заискрилось радостью, она улыбнулась и запустила руку в волосы Генри.

– Да? – тихо ответила она.

Генри вздохнул так расстроено, что Эр захотелось притянуть его поближе. Однако ей не пришлось, потому что в следующую секунду он повернулся и прижался к ней. Обхватил её руками и крепко обнял.

– Я тебя люблю, – прошептал он, и набежавшие слёзы обожгли глаза девушки. Она улыбнулась, прижимая его к себе.

Этот мальчик составлял такую особенную часть её жизни, пусть она сама ещё и не могла в полной мере это оценить. Он был частью её, частью её сердца. Он был драгоценным напоминанием о той любви, которую она вскоре познает. Он был её сыном, самым большим сокровищем в её жизни.

Эр повернулась и оставила на его щеке нежный поцелуй.

– Я тоже тебя люблю, Генри, – заверила она, – И я жду не дождусь, когда снова встречусь с вами.

Генри тихонько засмеялся, разорвал объятия чтобы вытереть её слёзы. Он опустил голову и снова потеребил травинку.

– Да, – кивнул он, – я тоже.

________________________________________

Голд стоял на траве рядом с невидимой брешью во времени, сложив руки на набалдашнике трости и наблюдая, как Эмма, Генри и обе Реджины выходят из машины и приближаются к нему. Даже яркое солнце не особенно проясняло их общее настроение, Голд это сразу понял. Уголок его рта слегка дрогнул, когда Генри обогнал остальных и подбежал к нему.

– Генри, – приветствовал Голд. Когда тот поднял на него взгляд, он выгнул бровь и тихо поинтересовался:

– Полагаю, всё сложилось так, как ты хотел?

От него не укрылась появившаяся близость между двумя женщинами; то, как они касались руками, тянулись друг к другу пальцами, однако не переплетая их.

Генри улыбнулся, хоть в глазах засела печаль, и кивнул.

– Операция Эр прошла на ура, – подтвердил он, и Голд усмехнулся.

– Рад слышать.

– Не думаете, что это немного рискованно? – поинтересовалась Эмма, когда все трое приблизились. Она огляделась, чтобы убедиться, что нет посторонних наблюдателей. – Что мы устраиваем встречу у всех на виду? А если кто-то заметит Эр?

– Нет повода для беспокойства, Шериф, – заверил Голд. – Я принял надлежащие меры.

Эмма повернулась к Реджине, вопросительно приподняв бровь. Та в ответ кивнула, ощущая работу магии.

– Защитный барьер, – подтвердила Реджина, и Эмма повела плечами.

– Ну тогда ладно.

Эр тихо стояла рядом с Реджиной, вперив взгляд в землю. Она не могла заставить себя поднять глаза, не могла смириться с мыслью, что на самом деле пора прощаться.

Голд переводил взгляд между Эр, Реджиной и Эммой, которые стали молчаливыми и явно испытывали неловкость.

– Зная, как претит вам излишняя чувствительность, – проговорил он, весело глядя на женщин, – могу предположить, что вы не позаботились о том, чтобы заранее устроить длинные слезливые прощания.

Эмма покусала нижнюю губу, внезапно ощущая мурашки по коже и переминаясь с ноги на ногу, а Реджина закатила глаза и скрестила руки на груди.

Голд усмехнулся и кивнул:

– Так я и думал, – Он положил руку на спину внука и легонько подтолкнул к Эр, – Тогда ближе к делу, дорогуши, я не намерен тут торчать весь день.

Когда Генри подошёл к Эр, она наконец подняла глаза и из взгляды встретились. Его лицо отражало его чувства – в глазах виднелась неприкрытая печаль и тоска. Часть его желала, чтоб она осталась, точно как часть её хотела того же.

– Э-э, я на самом деле не знаю, что сказать, – пробормотал парень, а Эр изо всех сил старалась сдержать слёзы, норовившие вот-вот набежать, поэтому выдавила слабую улыбку.

– Пожалуй, ты всё сказал утром, – ответила она и раскрыла объятия, – Может, лучше обнимемся?