Брестская крепость Воспоминания и документы

На следующий день фашисты попытались выбить нас и из других помещений первого этажа[230]. Ещё ночью они сосредоточились под высоким берегом Мухавца и с рассветом начали забрасывать нас через окна ручными гранатами. Их первый рывок к окнам был отбит. Но все обратили внимание на то, что гранаты немцев, падая в помещение, не взрываются в течение 5—6 секунд. Тогда на пол уложили матрасы, смягчающие отталкивание гранаты при падении[231], и времени оказалось достаточно, чтобы выбрасывать их обратно. В тех условиях это казалось не таким сложным и страшным. Только здесь я поверил тому, чему не верил сам раньше, когда читал о таких же действиях в борьбе с японцами на озере Хасан. В одной из контратак группа фашистов под берегом была уничтожена, многие из них утонули, отступив в Мухавец.

24 июня был создан единый для всей Цитадели штаб по руководству обороной. Командиром назначен капитан Зубачев И.Н. — помощник командира 44 сп по хоз.части, комиссаром — полковой комиссар 84 сп Фомин Е.М. В штаб вошли: ст. лейт. Семененко А.И., пом. нач. штаба 44 сп, политрук Кошкаров П.Л., лейтенант Виноградов А.А.. — нач. хим. 455 сп.

Штаб расположился в казарме 33–го отд. инж. полка — он определил задачи гарнизона: оборона до изменения обстановки. Связи с какими–либо частями вне Цитадели не было. Немцы каждый день в 12 часов прекращали обстрел и через мощные репродукторы объявляли о взятии городов Гродно, Барановичи, Молодечно, Минск… Предлагали сдаться! В случае сопротивления угрожали уничтожить «огнём и мечом»! Никто, конечно, их сообщения на веру не принимал. Мы были убеждены в своей победе и ждали большого контрнаступления. Решено было провести разведку боем с целью прорыва из крепости. Одним из командиров группы прорыва назначен лейтенант Щербаков. Поводом для прорыва явились звуки ожесточенного боя в стороне Бреста[232]. В крепости они воспринимались как попытки прорвать кольцо нашего окружения из города, где базировался штаб 28–го стрелкового корпуса под командованием генерала Попова B.C. Вылазку предполагалось сделать ночью на 26 июня в направлении Кобринских ворот. Для успеха переправы через Мухавец по мосту необходимо было уничтожить фашистов в столовой. После первых неудач решили проникнуть в столовую через 2–й этаж — взорвав перекрытия. Собрали груду ручных гранат, прикрыли сверху матрасами и взорвали. В образовавшееся в полу отверстие, в пространство дыма и пыли прыгали бойцы серж. Лермана. Оглушённые фашисты так и не успели оказать сопротивления. Часть их была убита, около 10 взято в плен[233]. По приказу Фомина после допроса они были заперты в каптерке под лестницей, а расстреляны, когда наше положение оказалось безвыходным[234]. В ночь на 25[235] капитан Зубачев разрешил Лерману с группой добровольцев в 20—26 человек попытаться выйти из крепости. Никто из них не возвратился. 26–го 2 отряда по 30 человек около 12 ночи перешли Мухавец (часть переправлялась вплавь). Пройдя метров 200 вдоль земляных валов[236], мы наткнулись на шквальный огонь немцев. В воздухе повисли на парашютах люстры, осветившие ярким светом всю местность. Немцы как будто ждали нас, мы залегли, отстреливаясь. Трассирующие следы пулемётного шквала прижали к земле. Стоны раненых, крики о помощи и отчаянные просьбы избавить от мучительной боли. Команды не слышалось. Стрельба то затихала, то после отдельных винтовочных выстрелов возникала пулеметными очередями. К утру мне в числе 5—6 человек удалось вернуться в казарму, некоторые из нашей группы были ранены. Остальные погибли — в их числе лейт–т Щербаков. Как оказалось впоследствии, бой в «стороне города» (как нам казалось) был не попыткой прорыва к нам, а ожесточенной обороной Восточного форта, которую возглавил майор Гаврилов Петр Михайлович — командир 44 сп 42–й дивизии. После войны ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Большие потери в личном составе привели нас к необходимости формировать из остатков разных частей новые смешанные боевые группы. Малочисленный средний комсостав и мл. командиры назначались командирами этих новых групп и подразделений. После потери Щербакова и Прусакова остатки наших бойцов также перешли под общее командование штаба обороны.

Выводы.

33–й отдельный инженерный полк начал свои действия на белорусской земле в сентябре 1939 года. Перед Великой Отечественной войной он был оснащен передовой инженерной техникой и укомплектован хорошо подготовленным и грамотным, воспитанным в духе патриотизма и любви к Родине, командным и рядовым составом. Полк оказал значительное содействие в хозяйственной жизни Брестской области: ремонтируя мосты, исправляя дороги, участвуя в борьбе с весенними наводнениями. Это делалось одновременно с основной задачей укрепления границы Родины — постройкой десятков сложных оборонительных сооружений…

Источник: личный архив Долотова И.И.