Брестская крепость Воспоминания и документы

№ 60. Воспоминания рядового, писаря продовольственно–фуражного снабжения 333–го стрелкового полка Алексеева Ильи Алексеевича (события 22.06.41—24.06.41).

Весной 1941 года боевые подразделения 333–го стр. полка были выведены из крепости, для доокончания строительства укрепрайона в пограничной полосе, от города Бреста в сторону города Высокое. Наша полковая школа находилась в летних лагерях.

В крепости остались те подразделения полка, которые несли караульную службу, а именно: хозяйственный, комендантский, музыкальный и взводы разведчиков. Батареи 45 и 76 мм ушли на стрельбище.

В субботу вечером, т.е. 21 июня 1941 года, во дворе около клуба полка[237] демонстрировалась кинокартина.

После окончания кино дежурный трубач по полку дал сигнал «отбой». После сигнала отбоя все бойцы разошлись спать по своим казармам.

Комната для писарского состава штаба 333–го полка была отведена внизу на I этаже под штабом полка, рядом с караульным помещением. В этой комнате размещались писаря: Матвеев И., Черных, Константинов, Смирнов В., Борисов, Степанов М., Никитин, Горохов[238] и я. Мы, штабные писаря, только что легли спать и к нам заходит помощник командира комендантского взвода ст. сержант Данилин Д.А.[239](примерно в 21 час).

В ночь с 21 на 22 июня 1941 года комендантский взвод 333–го стр. полка нес караульную службу по охране штаба 28–го корпуса[240]. Ст. сержант Данилин Д.А. обращается ко мне и говорит, что «по распоряжению начальника штаба 28–го корпуса я приехал на машине получить сухой паек на 5 суток для взвода. Штаб 28–го корпуса завтра выезжает на штабные корпусные учения». Почему–то для меня выезд штаба корпуса на длительный срок стал сомнительным. Тогда я начал спрашивать Данилина Д.А. несколько вопросов для выяснения обстановки в штабе корпуса:

Почему сухой паек должен выписывать именно на 5 суток, а не 2 или 4 суток?

Летом 1940 года маневр войск Западного особого военного округа продлился только 3–е суток?

Что делается в штабе корпуса?

На эти вопросы Данилин Д.А. ответил так:

Во дворе штаба 28–го корпуса находится много автомашин. На автомашины производят погрузку несгораемых ящиков и шкафов со штабными документами. После такого ответа я понял, что обстановка на границе очень тревожная.

После выписки сухого пайка я Данилину Д.А. содействовал об ускорении в получении со склада продуктов и проводил его с территории 333–го полка.

После этого я поднялся в штаб полка для того, чтобы написать последнее письмо к матери[241].

Я, как закончил свое письмо, опустился вниз опустить письмо в почтовый ящик и после того пошел на отдых.

Только как я успел заснуть, как разрывы фашистских бомб и снарядов разбудили нас. Проснувшись в оглушительном грохоте, с недоумением предполагали, что идет сильная гроза, а потом разорвалась бомба около штаба полка и осколки влетели в окно нашего помещения. Эти осколки попали в ногу писаря Черных.

После этого я объявил о начале войны с фашистами и дал команду одеться и собраться в штабе полка.

Когда мы вышли из комнаты в коридор, входные двери штаба[242] с обоих сторон были завалены, а штаб полка был охвачен огнем.

Соседнее караульное помещение уже пустовало. Наверху были слышны крики и стоны раненых. На II этаже рядом со штабом полка была комната для командного состава, дальше размещались взводы конных и пеших разведчиков, рядом кабинеты комиссара полка и особого отдела.

При такой обстановке мы не решились подняться в штаб полка и выскочили на улицу.

Здесь на улице еще страшнее дело обстояло. Фашисты бомбили с воздуха артиллерийский парк, здания 333–го стр. полка и пограничной заставы. Авиабомба прямым попаданием на крышу общежития[243] разрушила крышу и с потолком задавила командиров и бойцов в казармах.

Здание пограничников — II этаж до неузнаваемости был разрушен.

Женщины с детьми (и без детей) пограничников перебегали дорогу в сторону подвала 333–го стр. полка, для того чтобы укрыться в подвале от непрерывного огня и бомбежки врага.

В этот период какое–то подразделение в строевом порядке пробежало по дороге в сторону Трехарочных ворот.

Мы, штабные писаря полка, не имели закрепленного за нами оружия.

Когда мы очутились на улице без оружия среди развалин и огня, нам предстояло достать оружие и принять бой с фашистами.

На дорогах и площадях появились раненые и погибшие бойцы.

Все писаря устремились к Трехарочным воротам, чтобы перейти через мост реки Мухавца на Северный остров.

Я, по пути следования к Трехарочным воротам, встретил лежащего раненого бойца около артиллерийского парка и остановился для оказания помощи. Рана его была большая — в области живота. Во время перевязки боец произносил слова «Дайте воды». Перевязка ему не помогла, и он вскоре скончался.