Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии

Понятно, что в этом случае от большевистского проекта Республики Советов не осталось бы ровно ничего! Правительство, созданное путём такого соглашения, опиралось бы, скорее всего, непосредственно на представительный орган, пополненный как от Съезда рабочих и солдатских Советов, так и от Совета крестьянских депутатов, а также от профессиональных союзов, армейских комитетов и т.д. в неизвестной нам пропорции, но точно не предоставлявшей большевикам численного преобладания! А на местах полномочными органами власти по-прежнему бы считались демократическим путём избранные городские думы и земства. Вся эта конструкция власти могла бы действовать только до Учредительного собрания, созыв которого ожидался в конце ноября. Но большевики были вынуждены проголосовать за этот выход. Больше ничего другого им не оставалось в обстановке резко отрицательного отношения прочей «революционной демократии» к насильственной смене власти!

Но выполнение антибольшевистской по сути резолюции 2-го съезда Советов по вопросу о власти было тут же сорвано действиями меньшевиков и правых эсеров. После принятия резолюции Мартова представители этих партий один за другим стали выходить на трибуну и заявлять о своей невозможности оставаться на этом Съезде: «Эсеры и меньшевики считают необходимым отмежеваться от всего того, что здесь происходит, и призывают все общественные силы оказать сопротивление попыткам захватить власть… Поскольку большевики организовали военный заговор, опираясь на Петроградский Совет и не посоветовавшись с другими фракциями и партиями, мы не считаем возможным оставаться на Съезде и поэтому покидаем его, приглашая все прочие группы и партии следовать за нами и собраться для обсуждения создавшегося положения»[193]. Попутно заметим, что такая позиция противоречила голосованию за резолюцию Мартова. Вероятно, последняя всё-таки не была принята единогласно: делегаты правых эсеров и меньшевиков воздержались.

Возможно, правые эсеры и меньшевики надеялись, что их шумный и демонстративный уход со Съезда вызовет раскол в рядах остальных фракций и часть их тоже покинет Съезд. Тем самым Съезд лишится необходимого кворума. Но, очевидно, главное было не в этом. Своим разрывом со Съездом «умеренные» социалисты рассчитывали в первую очередь обеспечить своё алиби в преддверии неизбежного, как им казалось, подавления большевистского восстания. Не хуже своих противников они осознавали, что вопрос о власти решается на улицах вооружённым путём. Они заранее выбрали сторону, которой, как они думали, будет принадлежать победа.

Но уйдя со Съезда, «умеренные» социалисты не сумели увести за собой всех колеблющихся, а сами лишились возможности влиять на дальнейшие действия Съезда. Теперь на Съезде явный перевес был у большевиков. В то же время на Съезде оставалось ещё достаточно делегатов для вынесения авторитетных решений. С большевиками остались левые эсеры и меньшая часть меньшевиков-интернационалистов. Большая их часть во главе с Мартовым ушла почти вскоре после ухода правых меньшевиков и эсеров, сразу, как Съезд отверг новую, более конкретную резолюцию Мартова о создании власти на широкой демократической основе.

Какими мотивами руководствовался Мартов, как бы ставя на повторное голосование своё уже ранее принятое предложение?

Внешним поводом могло послужить то, что после «сецессии» правых эсеров и меньшевиков оно-де потеряло силу и заново требовало одобрения изменившимся составом Съезда. Истинной причиной, скорее всего, стал поиск благовидного предлога для ухода со Съезда вслед за правыми меньшевиками. Сохранение связи с ними Мартов в этот критический момент счёл для себя более важным, чем присутствие на Съезде. Правда, большевики формально выполнили первую резолюцию Съезда. Они открыли и в течение недели вели (больше для прикрытия) переговоры об образовании коалиционного правительства с другими соцпартиями. Но это не помешало им объявить на Съезде уже в ночь на 27 октября о создании своего, чисто большевистского правительства.