Брежнев. Разочарование России

Реформы требовали продолжения, отказа от догм социалистической экономики, а на это и Косыгин не мог решиться. Вся его энергия уходила на детали, на мелочи, что, конечно, производило неизгладимое впечатление на подчиненных, но ему не хватало ни экономических знаний, ни стратегического мышления для руководства экономикой страны.

По словам работавшего с ним министра здравоохранения Бориса Васильевича Петровского, «Косыгин был властолюбивым, умным и жестким человеком, руководителем, я бы сказал, прежнего типа».

Алексея Николаевича воспитала система, в которой экономические задачи решались отнюдь не экономическими средствами. Если принималось решение, оно исполнялось любыми усилиями. Выгодно или невыгодно — этот вопрос вообще не обсуждался. Он так и остался рачительным, трудолюбивым, безотказным сталинским наркомом, то есть исполнителем, готовым исполнить любой приказ.

«Как бы основательно Косыгин ни понимал экономические проблемы, — писал на склоне лет Андрей Громыко, который защитил диссертацию и стал доктором экономических наук, — он все же на практике шел по тому же пути застоя. Каких-либо глубоких положительных мыслей, направленных на преодоление пагубных явлений в экономике страны, он не высказывал».

Иногда на заседания правительства приглашали директора Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР академика Иноземцева — министрам полагалось прислушиваться к представителям науки.

Когда академик предупредил об опасности инфляции, Косыгин разозлился:

— О какой инфляции вы говорите? Инфляция — это когда цены растут, а у нас цены стабильные. Нет у нас инфляции!

Иноземцев попытался объяснить главе правительства элементарную истину:

— Когда у населения есть деньги, а в магазинах нет товаров, потому что их раскупают стремительно, это и есть признак инфляции. Денег больше, чем товаров.

Косыгин недовольно оборвал академика:

— Хватит с нас ваших буржуазных штучек!

Сама потребность в реформировании экономики исчезла, когда начался экспорт нефти и газа и в страну потоком потекли нефтедоллары. Добыча нефти в Западной Сибири за десять лет, с 1970 по 1980 год, увеличилась в десять раз, добыча газа — в пятнадцать. Развитием нефтегазового промысла в Сибири мы обязаны Косыгину. Под его руководством страна сконцентрировала силы на развитии добычи и транспортировки энергоресурсов.

Появление нефтедолларов совпало с потерей Брежневым интереса к решению серьезных экономических проблем. Председатель Госплана Байбаков доложил Брежневу, что надо обсудить основные параметры народнохозяйственного плана. Леонид Ильич предложил провести обсуждение в Завидово, позвал Косыгина и Подгорного.

Байбаков излагал основные положения плана два дня. Обилие цифр утомляло генерального секретаря.

«Он сидел со скучающим лицом, — вспоминал Байбаков, — тяжело опустив руки на колени, всем видом показывая, что зря у него отнимают время на какие-то частности.

Он остановил меня и сказал:

— Николай, ну тебя к черту! Ты забил нам голову своими цифрами. Я уже ничего не соображаю. Давай сделаем перерыв, поедем охотиться…

После обеда мы продолжили работу уже в другом режиме. Повеселевший Леонид Ильич слушал мои выкладки в цифрах и даже порой согласно кивал головой».

Через несколько дней на заседании политбюро Брежнев заявил:

— Я два дня слушал Байбакова, а теперь спать не могу.

«Работники Госплана, — рассказывал Байбаков, — пришли к неутешительному выводу, что задания девятой пятилетки (1971–1975 годы) нельзя выполнить. Экономическая несбалансированность явилась результатом затратного принципа хозяйствования.

Долговременное вложение больших ресурсов в сельское хозяйство не дало должных результатов. В строительстве денежные средства поглощались, а ввод новых мощностей задерживался; к тому же неудержимо росла сметная стоимость объектов. Сооружение автомобильного гиганта на Волге должно было стоить пять миллиардов, а истратили шесть. Расходы государственного бюджета превысили доходы.

Резко ухудшилась продукция пищевой промышленности. Пищевики из прежнего количества мяса производили больше колбасы, увеличив в ней содержание крахмала. Прибыль увеличивалась не за счет роста эффективности производства и ресурсосбережения, а путем скрытого повышения цен на выпускаемые товары».

На заседании политбюро Николай Байбаков предупредил, что девятая пятилетка, судя по всему, будет провалена.

«Леонид Ильич выглядел расстроенным, — вспоминал председатель Госплана, — он не любил слушать любые неприятные вещи, и сейчас, хмуро опустив густые брови на глаза, он недовольно поглядывал в мою сторону: почему я излишне драматизирую положение, почему говорю одни неприятности?»

К концу пятилетки ситуация в экономике осложнилась, особенно из-за трех засушливых лет 1972, 1974, 1975 годов. Госплан отправил в политбюро доклад: страна живет не по средствам, растет зависимость от импорта, в том числе стратегических материалов.

На заседании политбюро 2 апреля 1975 года Брежнев недовольно сказал: