Брежнев. Разочарование России

Одна из глав рукописи называется “Обед у Горького”, где описывается встреча М. Горького с И. В. Сталиным и К. Е. Ворошиловым, на которой присутствовал и автор произведения. Характеризуя участников встречи в основном положительно, Леонов отмечает вместе с тем проявлявшиеся у И. В. Сталина элементы подозрительности, а К. Е. Ворошилова изображает несколько ограниченным человеком. Автор также выступает против появляющихся, по его мнению, тенденций предать забвению понятия “русское”, “русский народ”, “Россия”».

Иначе говоря, само по себе намерение Леонова написать книгу о Сталине и других давно умерших советских вождях вызывало подозрение и желание помешать писателю.

Подготовленные пятым управлением материалы — это прямые доносы на мастеров литературы и искусства, которые «подрывают авторитет власти». Поносились спектакли театра на Таганке, театра имени Ленинского комсомола — за «двусмысленность», за попытки в «аллегорической форме высмеять советскую действительность». КГБ раздражало даже то, что «моральная неустойчивость отдельных людей стала весьма желательной темой некоторых работников кино и театров».

Вот отрывки из служебных записок Комитета госбезопасности:

«Вызывает серьезные возражения разноречивое изображение на экране и в театре образа В. И. Ленина. В фильме “На одной планете”, где роль Ленина исполняет артист Смоктуновский, Ленин выглядит весьма необычно: здесь нет Ленина-революционера, есть усталый интеллигент…»

«Трудно найти оправдание тому, что мы терпим по сути дела политически вредную линию журнала “Новый мир”… Критика журнала “Юность” по существу никем не учитывается, и никто не делает из этого необходимых выводов. Журнал из номера в номер продолжает публиковать сомнительную продукцию…»

Разве Комитету госбезопасности было поручено давать оценки театрам и литературным журналам? Но КГБ именно так понимал свою роль. Шпионов было немного, и содержать ради них такой огромный аппарат было бы нелепо. Андропов и 5-е управление считали, что главная угроза для партийного аппарата и всей социалистической системы исходила от свободного слова.

7 февраля 1969 года Юрий Владимирович доложил в ЦК о распространении «внецензурной литературы», получившей название «самиздата»:

«В последние годы среди интеллигенции и молодежи распространяются идеологически вредные материалы в виде сочинений по политическим, экономическим и философским вопросам, литературных произведений, коллективных писем в партийные и правительственные инстанции, в органы суда и прокуратуры, воспоминаний ”жертв культа личности”…»

Казалось бы, что же дурного в том, что молодежь задумывается над важнейшими вопросами бытия, интересуется собственной историей, обращается с вопросами к власти?

Но Андропов был уверен, что распространение подобной литературы «наносит серьезный ущерб воспитанию советских граждан, особенно интеллигенции и молодежи… Значительное число причастных к деятельности “самиздата” лиц профилактировано с помощью общественности. Несколько злостных авторов и распространителей документов, порочащих советский государственный и общественный строй, привлечены к уголовной ответственности».

1 июля 1972 года — очередной донос Андропова в ЦК:

«Комитет госбезопасности располагает данными об идейно-ущербной направленности спектакля “Под кожей статуи Свободы” по мотивам произведений Е. Евтушенко, готовящегося к постановке Ю. Любимовым в Московском театре драмы и комедии. Общественный просмотр спектакля состоялся 12 июня 1972 года.

По мнению ряда источников, в спектакле явно заметны двусмысленность в трактовке социальных проблем и смещение идейной направленности в сторону пропаганды “общечеловеческих ценностей”. Как отмечают представители театральной общественности, в спектакле проявляется стремление режиссера театра Любимова к тенденциозной разработке мотивов “власть и народ”, “власть и творческая личность” в применении к советской действительности…»

При этом в личном общении с творческими людьми председатель КГБ желал казаться человеком либеральным и отказывался признать, что комитет кому-то что-то запрещает.

— У меня однажды была личная встреча с Андроповым, — рассказывал Евгений Александрович Евтушенко в интервью «Московскому комсомольцу». — Я был приглашен в Америку. В Союзе писателей мне сказали, что КГБ возражает. Мне очень хотелось поехать. Я позвонил в приемную Андропова и попросился на прием. Через несколько дней он принял меня.

Евтушенко пожаловался председателю Комитета госбезопасности, что его не пускают в Соединенные Штаты, ссылаясь на мнение КГБ. Андропов стал возмущаться:

— Какие же трусы в вашем Союзе писателей! Ничего не могут решить сами. Мы тут занимаемся вопросами государственной безопасности, а они хотят взвалить на наши плечи такие мелкие вопросы. Мы не возражали против вашей поездки. Это они для вас придумали, чтобы самооправдаться.