Брежнев. Разочарование России

После этих слов, вспоминал Евтушенко, ему показалось, что сейчас Андропов снимет трубку, позвонит в Союз писателей и устроит разнос перестраховщикам и трусам. Однако он этого не сделал. Вместо этого Андропов перевел разговор на другую тему:

— Кстати, хочу поделиться с вами своим первым впечатлением о вас. Впервые я увидел вас на встрече с Хрущевым. Я обратил внимание на ваши глаза. Они напомнили мне глаза мальчиков из клуба Петефи, которые вешали коммунистов в пятьдесят шестом…

Евтушенко встал:

— Я никогда никого не хотел вешать. Моя мама коммунистка, однако она одна из честнейших людей…

20 декабря 1980 года председатель КГБ Андропов доложил в ЦК, что некоторые московские студенты намереваются провести митинг в память замечательного музыканта Джона Леннона из всемирно любимой группы «Битлз».

Никакого отношения к политике желание студентов выразить любовь к известной музыкальной группе не имело. Но как любое несанкционированное мероприятие считалось опасным для советской власти. Поэтому, успокоил Андропов товарищей по политбюро, Комитетом госбезопасности «принимаются меры по выявлению инициаторов этого сборища и контролю над развитием событий».

13 июля 1981 года Андропов информировал коллег по политбюро:

«По полученным от оперативных источников данным, главный режиссер Московского театра драмы и комедии на Таганке Ю. Любимов при подготовке нового спектакля об умершем в 1980 году актере этого театра В. Высоцком пытается с тенденциозных позиций показать творческий путь Высоцкого, его взаимоотношения с органами культуры, представить актера как большого художника-“борца”, якобы “незаслуженно и нарочито забытого властями”…

Мероприятия, посвященные памяти актера в месте захоронения на Ваганьковском кладбище в г. Москве и в помещении театра по окончании спектакля могут вызвать нездоровый ажиотаж со стороны почитателей Высоцкого из околотеатральной среды и создать условия для возможных проявлений антиобщественного характера».

Бывшие руководители 5-го управления любят рассказывать, что они занимались аналитической работой, изучали процессы, происходившие в обществе, пытались решать сложнейшие национальные проблемы. Но документы свидетельствуют, что занимались они мелкой полицейской работой.

Многие документы 5-го управления КГБ преданы гласности, и можно непредвзято судить о том, чем оно занималось в реальности. В одном из отчетов сообщалось, например, о том, что 5-е управление собирало материалы на драматурга Виктора Розова и философа Юрия Карякина, включило в состав олимпийской делегации СССР шестнадцать агентов (агентов! не охранников, то есть заботилось не о безопасности спортсменов, а собиралось следить за ними), получило информацию об обстановке в семье композитора Дмитрия Шостаковича и материалы об идейно незрелых моментах в творчестве писателя-сатирика Михаила Жванецкого, завело дело на выдающегося ученого-литературоведа Сергея Аверинцева, проверило советских граждан, которые имели контакты со Святославом Рерихом во время его приезда в СССР…

К успехам 5-го управления причислялось и то, что юную спортсменку, которая должна была поехать на матч в ГДР, не пустили туда, потому что она проговорилась, что хотела бы выйти замуж за иностранца… Кроме того, говорилось в том же документе, проверены абитуриенты, поступающие в Литературный институт имени М. Горького. На основе компрометирующих материалов к сдаче экзаменов не допущено несколько человек.

Главный режиссер Театра имени Ленинского комсомола Марк Анатольевич Захаров рассказывал в газетном интервью, как в 1983 году театр поехал в Париж со спектаклем «Юнона и Авось». По Парижу артисты ходили только пятерками, в каждой пятерке свой руководитель. Примерно за неделю до возвращения к Захарову явился сотрудник КГБ, приставленный к артистам. В гостинице он разговаривать отказался, сказал, что могут подслушать вражеские спецслужбы. Они долго ходили по Булонскому лесу, и чекист показывал главному режиссеру список артистов, которые могут остаться во Франции. Захаров его убеждал, что никто оставаться не собирается, и оказался прав…

Я хорошо помню, как в те времена в особняке Союза писателей РСФСР на Комсомольском проспекте собрали «актив», и полковник из 5-го управления с гневом рассказывал об отдельных представителях творческой интеллигенции, которые продались Западу. Самое большое возмущение вызывал пианист Владимир Фельцман, согласившийся играть в резиденции американского посла в Москве. Писатели были признательны полковнику за доверие и откровенность и просили о самом тесном сотрудничестве и взаимодействии.

Это были правильные писатели.

Неправильные думали и говорили о гибельных процессах в советском обществе.