Брежнев

В своей мемуарной книге генерал Григоренко неодобрительно отзывается о Леониде Ильиче:

«За девять месяцев моей службы под партийным руководством Брежнева я видел следующие выражения его лица: — угодливо-подобострастная улыбка; надевалась она в присутствии начальства и вмещалась между ушами, кончиком носа и подбородком, была как-то приклеена в этом районе: за какую-то веревочку дернешь, и она появится сразу в полном объеме, без каких-либо переходов; дернешь второй раз — исчезнет; — строго-назидательное; надевалось при поучении подчиненных и захватывало все лицо, так же без переходов, внезапным дерганьем за веревочку; лицо вдруг вытягивалось и делалось строгим, но как-то не по-настоящему, делано, как гримаса на лице куклы; — рубахи-парня; надевалось время от времени, при разговоре с солдатами и младшими офицерами; в этом случае лицо, оставаясь неподвижным, оживлялось то и дело подмигиванием, полуулыбками, хитрым прищуром глаза.

Искусственность выражений лица и голоса производила на людей впечатление недостаточной серьезности этого человека. Все, кто поближе его знал, воспринимали как весьма недалекого простачка. За глаза в армии его называли — Леня, Ленечка, наш „политводитель“. Думаю, что подобное отношение к нему сохранилось и в послевоенной жизни.

На выпуске академии имени М. В. Фрунзе в Кремле в 1960 году я встретился с нашим общим сослуживцем по 18-й армии Деминым. Он уже был генерал-лейтенант, член военного совета Прибалтийского военного округа. Выпили за встречу. Поговорили, вспомнили прошлое.

В разговоре он спросил:

— А у Лени бываешь?

— Нет, — говорю, — я же его не так близко знаю, да, честно говоря, и не люблю надоедать высокому начальству.

— Ну, напрасно, — сказал он, — Леня любит, когда его посещают одноармейцы. И попасть просто, только позвони, назовись, и тебе назначат время. Я всегда захожу, когда бываю в Москве. Пропустим по рюмашке. Повспоминаем.

— Ну и как он?

— Да что тебе сказать? Леня есть Леня, на какую должность его ни поставь».

Сейчас трудно судить, не была ли такая негативная оценка Брежнева результатом частой на фронте неприязни боевых командиров к политработникам. А может быть, она была продиктована уже более поздним восприятием Леонида Ильича как руководителя КПСС.

В военной среде Леонид Ильич чувствовал себя неплохо и, судя по иным отзывам, нравился подчиненным. У него было хорошее чувство юмора, он относился к своим офицерам по-человечески.

В генеральских погонах на родное пепелище

18-я армия закончила свой боевой путь в освобожденной от немецких войск Чехословакии. После войны ее расформировали. Но Брежнев уже получил повышение. Ему благоволил член военного совета фронта генерал-полковник Лев Захарович Мехлис, в прошлом один из помощников Сталина.

За поражение Крымского фронта Мехлис был снят с должности заместителя наркома обороны и начальника политуправления Красной армии и понижен в звании. За три года войны Мехлис перебывал членом военного совета девяти фронтов. Нигде подолгу не задерживался. Повсюду очень жестко относился к кадрам, безжалостно и часто несправедливо снимал с должности. Пожалуй, единственная его черта, вызывающая симпатию, — это личное бесстрашие.

Войну он закончил на 4-м Украинском фронте. Мехлис и приметил среди своих подчиненных генерал-майора Брежнева, приблизил его к себе и через голову других политработников назначил в июне 1945 года начальником политуправления фронта. Так что Мехлису Леонид Ильич был обязан многим.

Тонкость состояла в том, что Леонид Ильич стал начальником политуправления фронта, когда война уже закончилась.

Его предшественник генерал-лейтенант Михаил Михайлович Пронин приказом от 12 мая был переведен на такую же должность в оккупационные войска в Германии. Но еще 14 мая 1945 года начальник политуправления 4-го Украинского фронта Пронин поставил свою подпись на наградном листе, — писателя Константина Симонова наградили орденом Отечественной войны 1-й степени…

А Леонид Ильич, став генеральным секретарем, хотел, чтобы во всех его биографиях писалось: в Отечественную прошел путь от начальника политотдела армии до начальника политуправления фронта.

После войны маршал Москаленко написал воспоминания «На Юго-Западном направлении». Не упустил случая снабдить книгу снимком Брежнева с подписью: «Начальник политуправления 4-го Украинского фронта». Верстка, как положено, отправилась в ГлавПУР на визу. Там эту подпись дотошный инструктор зачеркнул и пометил: «Начальник политотдела 18-й армии».

Предусмотрительный Москаленко решил послать верстку с поправкой генсеку Брежневу. Тот не счел за труд и ознакомился. Во время первомайской демонстрации на Красной площади Брежнев отозвал в сторону Москаленко, стоявшего на трибуне рядом с другими маршалами, и строго спросил:

— Ты что, не знаешь, что я был начальником политуправления фронта?

Маршал стал оправдываться:

— Это не я зачеркнул, а в ГлавПУРе. Брежнев упрекнул его:

— А ты почему согласился?

Печать книги остановили, подпись под фотографией исправили.