Брежнев

На этом же этаже располагался кабинет генерального секретаря (второй, рабочий, находился в здании ЦК на Старой площади). Из приемной генеральный проходил в так называемую ореховую комнату, где перед заседанием за круглым столом собирались все члены политбюро. Собственно, здесь часто — еще до начала заседания — обговаривались важнейшие вопросы, поэтому иногда начало заседания задерживалось на пятнадцать-двадцать минут.

Секретарям ЦК и кандидатам в члены политбюро в ореховую комнату вход был заказан. И они покорно ждали, пока появятся настоящие хозяева жизни во главе с генеральным секретарем.

Кандидаты в члены политбюро и секретари ЦК проходили в зал заседаний из приемной, где собирались и приглашенные на заседание.

Открывая заседание, Брежнев спрашивал, есть ли у членов политбюро замечания по повестке. Но очень редко кто-то вносил дополнительный вопрос. Полагалось все заранее обсудить и согласовать, чтобы не ставить товарищей в затруднительное положение. Необговоренные заранее предложения на политбюро, как правило, проваливались.

25 ноября 1971 года перед открытием сессии Верховного Совета в комнате президиума Брежнев сказал, что Подгорный внес предложение по итогам пятилетки наградить членов политбюро, руководителей национальных республик. Леонид Ильич предложил обсудить идею Подгорного. Но ему самому не нравилось то, что такое предложение исходит не от него. Суслов и Косыгин сразу выступили против — рады были поставить подножку товарищу.

Члены высшего партийного руководства из национальных республик охотно прилетали в столицу каждый четверг, чтобы принять участие в заседании. Отсутствовать на политбюро можно было только по причине болезни или заграничной командировки, куда ездили опять же по решению политбюро.

Если же случилось что-то чрезвычайное, что мешало приезду в Москву, надо было звонить генеральному и просить разрешения остаться дома. А звонить генеральному по пустякам считалось неприличным.

Если бы кто-то пропустил заседание, сразу возник бы вопрос: выходит, он сам все знает, без совета политбюро намерен обойтись? Долго бы такой человек в политбюро не задержался. Да никто и не хотел пропускать завидную возможность побыть в Москве.

На заседании обсуждались только наиболее важные проблемы. Остальные решения принимались опросом: общий отдел ЦК через фельдъегерей рассылал по всей стране членам политбюро документы, на которых нужно было написать «за» или «не согласен». Эти документы руководитель общего отдела республиканского ЦК докладывал своему хозяину в первую очередь. Но если кому-то и не нравился проект постановления, написать «не согласен» было нелегко. Часто члену политбюро звонили из Москвы и намекали:

— Уже все проголосовали, остался ты один.

После такого предупреждения не всякий решался возражать.

В зале, где заседало политбюро, места за столом занимали в зависимости от ранга и продолжительности пребывания в данном партийном звании. У каждого было свое место.

Во время заседания приносили чай, кофе, бутерброды. Если обсуждение затягивалось, то устраивали перерыв и все вместе обедали на втором этаже, в комнате возле Свердловского зала. За обедом разговор продолжался.

Иногда разрешалось присутствовать помощникам генерального секретаря. Заведующий общим отделом ЦК или его первый заместитель конспектировали ход обсуждения и записывали принятое решение. Более подробные, стенографические записи делались в исключительных случаях.

При Хрущеве практически все записи делал Малин, при Брежневе — Черненко. Он помечал, кто присутствовал, какие темы обсуждались. Одной-двумя фразами передавал смысл позиции каждого выступавшего и фиксировал окончательное решение.

Магнитофонные записи заседаний политбюро (даже когда такая техника появилась) исключались, во-первых, ради соблюдения секретности и, во-вторых, как ни странно это звучит, во имя свободы высказываний. Еще в ленинские времена члены политбюро условились, что стенограмм не будет — все могут высказываться свободно и не думать о том, что потом кто-то прочтет запись и узнает, кто какой позиции придерживался.

На политбюро вызывали министров, маршалов, академиков, директоров, других руководителей. Они докладывали, потом шло обсуждение и принималось решение. По традиции почему-то не приглашались ждавшие назначения послы. Они сидели в приемной, пока принималось решение отправить их в ту или иную страну.

В приемной, где ждали своей очереди приглашенные на заседание, официанты тоже разносили чай. Дежурный секретарь называл номер обсуждаемого вопроса — в соответствии с повесткой дня. Вызванные по этому вопросу заходили в зал заседаний. После обсуждения сразу выходили. Задерживаться не позволялось.

В апреле 1971 года на политбюро обсуждалась ситуация в Египте. Заместитель резидента советской политической разведки Вадим Кирпиченко, вызванный из Каира, запомнил, что единственным человеком без галстука был Брежнев: