Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

Несмотря на резкое ухудшение здоровья, последние полтора месяца своей жизни Ю. В. Андропов продолжал работать в больнице и встречался с рядом членов высшего руководства, сотрудниками аппарата ЦК и близкими к нему людьми. Судя по ряду мемуаров, в январе 1984 года он принимал в больнице К. У. Черненко, Д. Ф. Устинова, Н. И. Рыжкова, А. И. Лукьянова и Г. А. Арбатова, а также говорил по телефону с В. И. Воротниковым[1338]. Однако уже за неделю до смерти Ю. В. Андропов впал в забытье[1339], и в этих условиях вопрос о том, кто сменит его на посту руководителя страны, стал приобретать практическое значение. Сам М. С. Горбачев и Е. И. Чазов, а также многие сотрудники аппарата ЦК утверждают, что Ю. В. Андропов хотел видеть на этом посту М. С. Горбачева[1340]. Однако он тогда понимал, что это нереально, и поэтому, по его же словам, пытался подвигнуть на участие в борьбе за «престол» маршала Д. Ф. Устинова, но тот отклонил данное предложение. Есть информация, что на роль преемника умирающего генсека претендовал и А. А. Громыко, который, по словам В. М. Фалина, «в ожидании кончины Андропова… нацелился на пост Генерального секретаря»[1341]. Об том же, ссылаясь на разговор с маршалом Д. Ф. Устиновым, писал и Е. И. Чазов, который якобы сказал: «Знаешь, Евгений, Генеральным секретарем ЦК будет Черненко. Мы встретились вчетвером — я, Тихонов, Громыко и Черненко. Когда началось обсуждение сложившегося положения, я почувствовал, что на это место претендует Громыко, которого мог поддержать Тихонов… Видя такую ситуацию, я предложил кандидатуру Черненко, и все со мной согласились»[1342]. О том, что этот вопрос был решен этой «четверкой» «в кабинете одного из заместителей заведующего Общим отделом ЦК» и что Д. Ф. Устинов действительно предложил избрать генсеком К. У. Черненко, а Н. А. Тихонов его поддержал, пишут и другие мемуаристы, в частности М. С. Горбачев и один из брежневских секретарей О. А. Захаров[1343]. При этом М. С. Горбачев и Е. И. Чазов утверждают, что такая встреча состоялась «сразу же после смерти Андропова», а И. Г. Земцов и А. В. Островский говорят, что «четверка» «распорядилась наследством еще живого Ю. В. Андропова не позднее 6-го числа»[1344]. Более того, тот же И. Г. Земцов утверждает, что по решению этой группы Ю. В. Андропов был отключен от системы поддержания жизнеобеспечения еще 7 февраля. Хотя большинство авторов, в том числе сотрудники андроповской охраны Б. В. Клюйков и А. В. Коржаков, утверждают, что это произошло только 9 февраля, когда в ЦКБ «приехали К. У. Черненко, начальник 9-го Управления генерал-лейтенант Ю. С. Плеханов и другие лица»[1345]. При этом некоторые авторы, в частности А. И. Байгушев и Г. Х. Попов, утверждают, что «Андропова отравили», причем, «возможно, кто-то из врачей», так как «он кому-то сильно мешал и уж слишком вовремя умер»[1346]. Но эта версия сильно попахивает откровенным бредом, ибо не было нужды травить генсека, поскольку он уже давно был обречен.

Согласно медицинскому заключению о смерти Ю. В. Андропова, он ушел из жизни 9 февраля 1984 года в 16 часов 50 минут. А уже в 18 часов было созвано заседание Политбюро ЦК, на котором К. У. Черненко сообщил о его смерти. Сразу после этой информации был решен вопрос о создании Комиссии по организации его похорон, председателем которой стал К. У. Черненко. По свидетельству Д. А. Кунаева, на том же заседании «Тихонов внес предложение рекомендовать Пленуму ЦК кандидатуру К. У. Черненко на пост генсека», но тогда этот вопрос был отложен до следующего заседания Политбюро[1347]. На 11–14 февраля в стране был объявлен общенациональный траур, а в полдень 14 февраля на Красной площади прошла траурная церемония похорон, после которой Ю. В. Андропов так же, как Л. И. Брежнев и М. А. Суслов, был упокоен у Кремлевской стены за Мавзолеем В. И. Ленина. А после похорон в Ново-Огарево состоялись поминки, на которых, как вспоминал А. Е. Бовин, помимо всей семи, были «Крючков и кто-то из замов», помощники генсека «Лаптев, Шарапов и Вольский», ряд сотрудников аппарата ЦК — «Рахманин, Лигачев, Кручина, Владимиров и мы с Арбатовым», а также «Чебриков — за тамаду»[1348]. То есть ни одного члена Политбюро, в том числе «верного подлеска» М. С. Горбачева.