Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

По оценкам многих историков и мемуаристов, на тот момент в Политбюро возникли три группировки. Костяк одной из них состоял из представителей так называемого «брежневского клана», куда входили шесть старейших членов высшего руководства страны: К. У. Черненко, Н. А. Тихонов, Д. Ф. Устинов, А. А. Громыко, В. В. Щербицкий и Д. А. Кунаев, — которые имели прочные позиции в партийном аппарате, во всех государственных структурах и военно-промышленном комплексе страны. Второй — «андроповский клан» — состоял из «младореформаторов», где первую скрипку играли М. С. Горбачев и его команда в составе В. И. Воротникова, В. М. Чебрикова, Н. И. Рыжкова, Е. К. Лигачева и Э. А. Шеварднадзе. Наконец, третий «клан», ставший своеобразным буфером, был представлен фигурами Г. А. Алиева, Г. В. Романова, М. С. Соломенцева, В. В. Гришина, В. И. Долгих, П. Н. Демичева, Б. Н. Пономарева, И. В. Капитонова, М. В. Зимянина и К. В. Русакова. При этом внутри этого «клана» существовало две группировки: большинство составляли так называемое «болото», готовое поддержать любую победившую группировку, а ряд крупных партийных и государственных деятелей, в частности Г. А. Алиев, Г. В. Романов, В. В. Гришин и В. И. Долгих, при определенном раскладе сил были готовы сами побороться за высшую власть в стране.

Между тем 23 февраля состоялось очередное заседание Политбюро ЦК, на котором был рассмотрен вопрос о новом распределении обязанностей между его членами. Как утверждают многие мемуаристы, в самом начале заседания К. У. Черненко предложил поручить ведение Секретариата ЦК М. С. Горбачеву. Однако против этого сразу и крайне резко выступил Н. А. Тихонов, заявивший, что тот превратит заседания Секретариата «в коллегию Минсельхоза и будет вытаскивать лишь аграрные вопросы». На сторону генсека тут же и довольно твердо встал маршал Д. Ф. Устинов, но позицию главы правительства сразу поддержал Г. В. Романов и, по заверению М. С. Горбачева и В. А. Печенева, глава Московского горкома В. В. Гришин[1356]. В итоге возникла патовая ситуация, которую «дипломатично» разрулил А. А. Громыко, предложивший «временно поручить» М. С. Горбачеву ведение Секретариата ЦК, но без фиксации этого решения в официальных документах, «а там посмотрим». На том и порешили, однако «больше к этому вопросу не возвращались». Хотя де-факто весь период правления К. У. Черненко именно М. С. Горбачев вел заседания Секретариата, а в последнее время — и Политбюро ЦК. Но официальное решение о наделении его функциями второго секретаря ЦК так никогда и не было принято.

11 апреля 1984 года состоялась очередная сессия Верховного Совета СССР, на которой К. У. Черненко был избран председателем Президиума Верховного Совета СССР, то есть юридическим главой советского государства, а М. С. Горбачев — председателем Комиссии ВС по иностранным делам. А спустя всего пару недель в ЦК состоялось совещание Программной комиссии ЦК, где было решено продолжить работу по пересмотру Третьей программы партии. В связи с этим обстоятельством Б. Н. Пономарев был отставлен от обязанностей главы этой комиссии, и руководство ею было возложено на Секретариат ЦК, а фактически на М. С. Горбачева. Это обстоятельство не только усилило его аппаратный вес, так как отныне он стал курировать идеологию, но и создало новые проблемы. Как утверждает А. С. Грачев, недруги М. С. Горбачева вскоре перешли в атаку, которую «при явном поощрении генсека» возглавил глава правительства Н. А. Тихонов, «в кильватере которого следовали В. В. Гришин, Г. В. Романов, В. И. Долгих и М. В. Зимянин». Однако этот «первый антигорбачевский “мини-путч” подавил своим авторитетом Д. Ф. Устинов», который убедил генсека не выносить данный вопрос на заседание Политбюро ЦК[1357].

Надо сказать, что целый ряд авторов (И. Г. Земцов, Р. Г. Пихоя, Л. М. Млечин[1358]) привычно утверждают, что приход К. У. Черненко к власти чуть ли не сразу обернулся отказом от всех новаций умершего генсека и возвращением к худшим брежневским традициям. Борьба за укрепление государственной и производственной дисциплины была фактически свернута, а нити многих коррупционных дел оборваны на уровне среднего управленческого звена. Зато в это время в центре внимания оказалась дискуссия о новой редакции Третьей программы и стадии развития советского общества, которую отныне было решено именовать не «развитым», а «развивающимся» социализмом. Однако нам представляется, что эта оценка не вполне корректна, поскольку, например, сам К. У. Черненко даже после личного послания генерала Н. А. Щелокова так и не отдал отмашку на прекращение «милицейского дела» и санкционировал арест его старого товарища, который не состоялся только из-за самоубийства бывшего министра внутренних дел, случившегося 13 декабря 1984 года. Более того, по мнению А. В. Шубина, при К. У. Черненко политика, начатая во времена его предшественника, не была прекращена, а, по мнению В. А. Медведева, она и вовсе стала «эмбриональным периодом» самой перестройки[1359].