Бригада. От сумы до тюрьмы

Азиз посмотрел в поисках поддержки на демонстративно молчавшего все это время Хаттаба. Тот не дурак, считать умел: на Европу можно списать гораздо больше денег, чем на Москву. Все знают, что в Москве любого мента можно купить по дешевке. В Европе полицейские стыдятся брать взятки и, значит, стоят гораздо дороже.

— О чем мы спорим, уважаемые, — улыбнулся единоверцам Хаттаб. — Аллах акбар, и пусть нечестивые франки превратятся в пыль! Из ваших слов не следует, что из-за взрывов в Мадриде или Париже мы должны отказаться от терактов в Москве или где бы то ни было в России. Надо соединять приятное с полезным.

Раздался звонок спутникового телефона. Азиз поднес к уху тяжелую трубку с длинной телескопической антенной. Звонил Юсуф.

— Груз уже досматривают на ментовском посту, — сказал он взволнованно.

XVI

Два обстоятельства вывели из равновесия Ольгу Белову, просто выбили из колеи. Первое случилось в том майамском особняке, который для семьи купил еще Александр. Они с Ванькой прилетели туда на каникулы. Ванька поразил ее до оторопи, когда абсолютно по-беловски, с отцовской же кривой ухмылочкой, походя, обидел ее до глубины души.

Ольга лежала в шезлонге, подставляя солнцу бледное лицо. Ванька сидел в кресле за столиком у большого бассейна. Маленький его уже не устраивал, и Ольга подумывала, а не учинить ли в нем аквариум с красными японскими рыбками. Говорят, их созерцание успокаивает нервы. Сын как всегда играл с оружием — чистил и смазывал пневматический пистолет. И Ольга не удержалась, чтобы не сделать замечания.

— Опять ты с этой гадостью! Разве ты не знаешь, что я не люблю оружия?!

— А деньги? — мгновенно отреагировал сын с лучезарной Сашиной улыбкой. — Деньги ты любишь?

Увидев как вытянулось изумленно-ошарашенное мамино лицо, Ванька захохотал во все горло, запрокинув голову и показав нежное розовое нёбо. Но, мигом уловив, что за эту реплику можно и подзатыльник схлопотать, умчался в заросли кустарника, окружавшие бассейн со всех сторон, на бегу стреляя по-македонски, с обеих рук, в метровые фигурки гномов и оленей.

Зря он так спешил. Ольга сейчас вряд ли бы сумела даже приподняться от неожиданности и расстройства с шезлонга. Со стороны Ваньки это была абсолютно Сашина реакция на критику. Вот точно так же Белов, когда она однажды пыталась объяснить ему, как примитивны и бездуховны он и его друзья-рэкетиры, ухмыльнулся и бестактно спросил:

— А деньги тебе от рэкета нравятся? Хочешь жить на зарплату скрипачки? Ты не стесняйся, если что устрою! Будешь месяц жить на то, что сейчас за день тратишь на лак для ногтей.

Да, Ольге нравится дорогой, с настоящей бриллиантовой крошкой лак для ногтей. И маски из плаценты или «птичьей молоки» ей нравятся. Да, она привыкла жить, не считая денег и пользуясь всем самым дорогим и лучшим. Но кто ее ко всему этому приучил? Кто развратил ее этой роскошью? Белов! Ради кого она отказалась от искусства и забросила скрипку? Ради Белова и его сына!

И теперь мальчишка, которому она отдала лучшие годы своей жизни, абсолютно по-отцовски корит ее за то, что она ради его будущего поступилась своими принципами? Права была бабушка Елизавета: бандит есть бандит, и отродье у него тоже обязательно — бандитское.

Нет, надо же: от горшка' два вершка, а уже осуждает ее за то, что она предпочитает жить на деньги, которые с помощью оружия добыты и с его же помощью удерживаются! Зря она понадеялась на благотворное мужское влияние Шмидта на Ивана. Влияние, конечно, было, имело место, но в том же бандитско-беловском духе, основанное на применении силы для достижения своих целей.

Глядя на еще качающиеся за спиной у Ваньки кусты, Ольга подумала, что не плохо было бы отдать мальчишку в какое-нибудь приличное элитное заведение, как это делают, англичане. И таким путем ослабить дурное влияние бандитской среды!.

Пусть его там научат уважать старших. А то ведь еще пара лет, и ей не справиться с ним точно так же, как с его отцом — того ей так и не удалось перевоспитать. Лучше озаботиться этим сейчас, пока Ванька управляем, потом будет поздно. Недавно она читала в газете о неком суперэлитном интернате для детей российских миллионеров и выдающихся политиков. Там, кажется была реклама с телефонами. Это где-то в Подмосковье… Называется «Сосновый Бор».

На самом деле Ванька о том, как достаются деньги, на которые они с матерью столь благополучно существуют, даже не задумывался. Пока его это даже не интересовало. Он просто вспомнил слова самой Ольги. На днях заглянувшая посудачить соседка русского происхождения, жена хозяина фаст-фуда, призналась, что не любит всякие там американские биг-маки. И тогда Ольга, которая вместе с сыном любила полакомиться гамбургерами, мягким мороженым и ванильными коктейлями, обворожительно улыбаясь, спросила:

— Биг-маки ты не любишь? А деньги от них ты любишь?