Бригада. От сумы до тюрьмы

— В пещере надо садиться так, чтобы видеть выход? Ну, сразу видно, что вы искусствовед в штатском. Расслабьтесь, Игорь Леонидович, вы же здесь не на службе, а приватно. Так чем я могу помочь нашим славным органам?

— Славным органам вы уже помогли, — горько усмехнулся Игорь Леонидович. — Благодаря вам эти органы стали почти рудиментарными.

— Да? — поразился Зорин. — А вы уже вернули здание на Лубянке акционерам страхового общества «Россия»?

— Кому возвращать? Восемьдесят лет прошло. Нет их уже никого в живых.

— Что вы говорите? Какое удивительное совпадение! Но Россия-то еще существует?

— За что вы нас так не любите? — не отвечая на язвительный вопрос, поинтересовался Введенский. — Ну, отработал ваш папа энное число лет на Колыме. Но ведь это спасло его от фронта! Так что, если б не НКВД, то вас лично, возможно, и на свете бы не было. Правда? Во всем есть свои плюсы и минусы. И давайте все-таки есть, мы ведь сюда за этим пришли, не так ли? — улыбнулся он.

— Знаете, что меня до сих пор больше всего удивляет и поражает в уголовниках, членах КПСС и фээсбэшниках? — Зорин обернул биг-мак салфеткой, обеими руками поднес ко рту и с видимым пренебрежением откусил. И тут же положил обратно. Прожевав, продолжал: — По отдельности многие из вас, почти все, разумные, интересные и даже часто симпатичные люди. Но стоит вам собраться в стаю, ячейку или контору — нет такой гнусности, на которую вы бы не были способны. Вот как это получается?

— Интересное наблюдение. И весьма точное. Но по-моему, оно справедливо и в отношении кремлевцев, к коим и вы, безусловно, относитесь. Или нет, вы не из их числа?

— Почему же нет? Конечно, да. Но ведь в Кремле как раз и собрались; кандидаты на скамью подсудимых, бывшие члены КПСС и фээсбэшники.

— Вот как? По-моему, вы Сильно преувеличиваете! А себя самого вы как позиционируете? Вы же сами участвовали в прихватизации? — полковнику было интересно посмотреть, как Зорин будет выкручиваться.

— Да какая разница? Куда нам до вас!

— Ну-ну. Будем считать, что к нам сие обвинение не относится. Мы люди служивые в лучшем смысле этого слова и вопросами собственности и недвижимости не занимаемся. Мы защищаем интересы государства. Поэтому прямо скажу: мне необходимо срочно встретиться с премьером. Конфиденциально. Мое начальство не должно об этом знать.

Зорин удивленно поднял брови.

— А в связи с чем по этому поводу ко мне? Он же ваш человек. Неужели вы не можете выйти на него через своих?

— Мочь-то могу, но — нельзя. Ситуация сложилась таким образом, что я не знаю, кому из своих коллег могу сейчас доверять. А дело серьезное. Очень серьезное, — многозначительно повторил полковник.

Зорин молча пожал плечами, всем своим видом показывая: говорите, любезнейший Игорь Леонидович, а там посмотрим, что можно будет сделать…

Введенский относил своего визави к категории «умеренных казнокрадов». Политический куртизан и царедворец, кремлевский долгожитель. Всех пересидел, при любой власти умел поймать волну. Но бывают в жизни ситуации, когда легче обратиться к врагу, чем к так называемым коллегам. Ведь враг скорее скажет правду, и никогда не предаст. Предают только свои.

— В Москве готовится серия терактов. Скорее всего — взрывы жилых домов. — сказал Введенский, понижая голос. — Мне об этом сообщил мой информатор. Он через родственника оказался к этому причастен. Чтобы узнать подробности, надо было защитить бизнес того самого родственника от уголовников. Я ради этого обратился к начальству, чтобы оно приняло меры. Вы понимаете, как это делается?

Зорин кивнул. Это как раз и дураку понятно. Чтобы получать необходимую оперативную информацию, спецслужбам приходится крышевать бандитов и даже террористов. И во всем мире так делается: для сохранения агентурной сети все средства хороши. Потому что агентура — самое надежное средство борьбы с преступностью и терроризмом. А равно с инакомыслящими.

— Ну так вот, — вздохнул Введенский, — а потом мой информатор исчез. Причем именно тогда, когда должен был сообщить мне конкретные адреса, где будут заложены бомбы. — Игорь Леонидович умолк, полагая, что сказал достаточно.

Но Зорин никак не мог понять, почему его вечный противник обратился именно к нему. А может, это вовсе не частная акция порядочного фээсбэшника, а часть операции, направленной против него? Почему нет?

— А причем тут я? — вежливо спросил Зорин. — И премьер? Если у вас утечка информации, если кто-то работает на террористов, обратитесь в службу собственной безопасности.

Игорь Леонидович замялся. Для любого офицера хаять родное ведомство все равно что родную мать, какой бы волчицей она ни была. И Введенский попробовал обойтись намеком:

— Вы знаете результаты опросов?

— Какие именно?

— Недавние. Сейчас за войну в Чечне президента винят тридцать пять процентов населения, правительство — двадцать, а самих чеченцев — только семь.

— М-да… Ну и что? Просто пропагандисты у нас дерьмовые. Только врать и могут. Да и то не убедительно.