Бригада. От сумы до тюрьмы

Белов постарался настроить себя, будто все это происходит не наяву, а только снится. Потому что если это всерьез, то так страшно, что даже перестали болеть многочисленные раны и ушибы.

Зато Усман, который захватил на трассе Сашу, а потом столь увлеченно прыгал и топтался на нем на проселке, ибо лучшим кайфом для него был хруст русских костей, не скрывал своей ненависти к нему.

— Вот посмотри на Усмана, — мягко произнес Азиз, разглядывая цепочку с простым крестиком на груди Белова. — Путь к истинной вере открыт для всех. Аллах велик и справедлив. Даже если последний грешник раскается и примет Аллаха в сердце, его ждет прощение. Аллах простит его!

Белов постарался выразить взглядом свою готовность сотрудничать с Аллахом и его представителями на земле.

— Я же вижу, — продолжал Азиз, — ты настоящий мужчина. И все сделаешь, чтобы обезопасить свою семью. Ведь так, Белов?

— Конечно, сделаю! — заверил его Саша: он был не в таком положении, чтобы спорить с этими садистами. Тем более, что это была правда.

Упоминания в семье он ждал: многие борцы за справедливость, выбравшие себе веру в бога в качестве все объясняющей теории, обожают шантаж. Их любимая идеологическая каша вместо масла заправлена кровью и страхом.

— Ты действительно готов сотрудничать с нами? — требовательно спросил Азиз.

— Еще бы! — поспешил заверить его Белов. — Да я всю жизнь об этом мечта…

Усман, сообразивший, что Саша издевается над ними, неожиданно и резко ударил его ногой по губам, не дав договорить:

— Подожди, не горячись так, — успокоил его его Азиз. — Истинный мусульманин должен избегать насилия. Мы должны дать ему шанс. Я думаю, ты, Белов, любишь своего сына, так или не так?

— Конечно люблю! — охотно подтвердил Саша, изо всех сил демонстрируя простодушие. — Но он-то тут при чем?

— Понимаешь, если ты попытаешься, только попытаешься нас обмануть или предать… — многозначительно сказал Азиз, — будет плохо и твоей жене, и сыну. По жене, мы знаем, ты особенно тосковать не станешь. Но сын-то тебе не безразличен, так?

«Сволочь Кабан, все им доложил», — понял Белов и пожалел, что несколько раз оставлял этого подонка в живых, когда имел возможность отправить его на тот'свет. Все-таки даже гуманизм должен иметь разумные пределы. Но вот такой уж был дар у Кабана — вызывать омерзение и жалость одновременно.

— Что же ты молчишь? — вкрадчиво спросил Азиз. — Тебе не дорог твой сын?

— Да дорог, дорог, — подтвердил Белов. — Чего вы все пугаете-то? Есть дело? Выкладывайте. Или просто так базар, ради понтов?

Азиз снисходительно улыбнулся:

— Наконец-то я слышу настоящий русский язык. Никаких понтов. Мы хотим, чтобы ты, — . Азиз сжал кулак и отогнул мизинец, — передал нашему другу Кабану все свои контакты по доставке в Европу наркотиков. Еще, — он отогнул безымянный палец с роскошным рубиновым перстнем, — ты должен отдать ему весь свой бизнес. Счета, фирмы, имущество. Сделаешь это — твой сын будет жить. Нет — умрет. И учти, назад дороги у тебя нет. Вот, полюбуйся на себя!

Азиза достал из кармана пачку фотографий: Белов перегружает мешки с сахаром из «мерса» в «зилок»; Белов в кабине ЗИЛа с Земфирой; Белов в окружении боевиков в лесу.

— Все эти снимки давно уже в ФСБ, и его сотрудники просто жаждут с тобой побеседовать. Твоя причастность к терактам у них не вызовет ни малейшего сомнения. Русский бандит, продавшийся чеченским террористам — вот кто ты отныне в глазах своей Родины. Только мы, ваххабиты, можем дать тебе возможность выжить. И если ты будешь сотрудничать с нами честно, мы тебя спасем. У тебя будет все: документы, деньги и убежище. Наша власть велика, ты заметил? Практически, вся Россия уже живет по нашей воле, — Азиз воздел руки к потолку камеры. — Мы хотели, чтобы русские заманили чеченцев в Дагестан, и они их туда заманили! Мы хотели, чтобы Дасаева отпустили из Дагестана назад, в Чечню, и его отпустили! Мы хотим, чтобы русские бомбили Чечню, поставляя для нас новых солдат, и вы бомбите. Мы хотим, чтобы русские верили, что все у вас грязно и продажно, и вы — верите, твердите об этом друг другу день и ночь! Мы хотим, чтобы русские посылали в Чечню необстрелянных, необученных, голодных солдат, и вы шлете молокососов под наши пули и фугасы. Вы их шлете и шлете. Вы даже не понимаете, что компрометируете себя в глазах европейцев! И поэтому Европа поможет нам уничтожить Россию, а потом мы уничтожим Европу. Ты видишь? У тебя теперь есть шанс перейти на сторону победителей!

— Уважаемый Азиз, гх-м, — многозначительно откашлялся Усман, — ты можешь опоздать.

До взрывов осталось мало времени, а на въезде в Москву пробки бывают в любое время. Да и менты могут пристать, надо выезжать. Нам еще нужно отгрузить пару лишних мешков…

— Хорошо. Я надеюсь, ты все понял, Белов? Тебе некуда деваться. Только мы можем спасти тебя от ФСБ. Только служа нам, ты спасешь жизнь своему сыну. А чтобы ты не питал иллюзий… Усман сейчас покажет тебе, как мы «благодарим» тех, кто осмелился идти против нашей воли.

Азиз что-то буркнул Усману по-арабски, показал на молчавшего Нагоева и вышел из камеры.