Бригада с запада

— Да слышал я! — скривился Василий. — Все об этом слышали!

— Вот и остынь. А ты, парень, погоди тут, — обратился строитель к Стрижу. — Кажись, где-то тут мелькал наш участковый Окуньков. Братцы, кто видел Окунькова?

Окуньков был найден и объявился через двадцать минут.

— Кому это я тут понадобился и для чего? — еще издалека спросил он.

— А вот ему, — указали рабочие на Стрижа, который в изнеможении сидел на штабеле новых шпал.

Окуньков подошел к Стрижу. Стриж, увидев милиционера, поднялся со шпал.

— Ты кто такой? — спросил милиционер.

— Отойдем в сторону, — сказал Стриж. — Надо поговорить…

Они отошли в сторону — так, чтобы их не слышали рабочие, и присели прямо на насыпь.

— Пожрать у тебя что-нибудь найдется? — спросил Стриж у Окунькова. — Считай, трое суток ничего не ел…

— Это почему же так? — спросил Окуньков, с любопытством глядя на Стрижа.

— А ты сперва накорми, а потом спрашивай, — мрачно усмехнулся Стриж. — А то, чего доброго, грохнусь в обморок. И ничего ты от меня не услышишь…

У Окунькова были с собой бутерброды с салом. Оно и понятно — участок у него был большой, Окуньков зачастую дневал здесь и ночевал, а столовых и ресторанов на трассе не было. Приходилось иметь при себе запас еды. Окуньков порылся в вещмешке, который висел у него на плече, и вытащил оттуда краюху хлеба со шматом сала на ней.

— Вот, — сказал Окуньков. — А больше у меня ничего и нет.

— Благодарю. — Стриж буквально выхватил еду из рук участкового и впился в нее зубами.

Какое-то время Окуньков с участием и жалостью наблюдал за тем, как Стриж ест. Когда от краюхи и сала почти ничего не осталось, он спросил:

— Ну, теперь-то ты не будешь падать в обморок?

Стриж усмехнулся и покачал головой.

— Тогда говори, — спокойно произнес Окуньков.

— Заключенный я, — помедлив, сказал Стриж. — Из колонии, которая на Участке номер семнадцать. Слышал про такую?

— Слышал, — кивнул участковый. — А что же это ты шастаешь по лесам, коль ты заключенный? Заключенным полагается сидеть взаперти.

— Бегунок я, — пояснил Стриж. — В бегах…

— Вот оно как, — удивился Окуньков. — В бегах… А не врешь?

Стриж отрицательно покачал головой.

— А для чего же тебе понадобился милиционер, коль ты в бегах? — еще больше удивился Окуньков. — Наоборот, ты должен от меня скрываться, а не искать со мной встречи. Несоответствие получается.

— Ничего такого не получается, — возразил Стриж. — Точно, в бегах я. Стриж мое прозвище. Могу сказать и фамилию с именем, и срок, и статью, по которой чалюсь. Вообще форточник я. Но не в этом дело. Ты вот послушай меня.

И Стриж приступил к рассказу. Он сообщил Окунькову все, как оно есть на самом деле: и про то, как он вместе с другими заключенными напросился в строители БАМа, и про то, как десять человек заключенных, улучив момент, подались в бега, и про то, что за главного у беглецов авторитетный вор по прозвищу Ракета…

— Но это не главное, — торопливо говорил Стриж. — А главное, что они собираются поджечь поселок вместе с людьми!

— Это как так — поджечь? — Окуньков от удивления даже привстал. — Для чего поджечь? Какой такой поселок?

— Поселок Светлый, — упрямо повторил Стриж. — В пятидесяти верстах отсюда. Ночью. Вместе с людьми.

— Но зачем же? — участковый был просто-таки ошарашен такими словами. А главное, он не мог решить, верить ли своему собеседнику или не верить. Все-таки он беглый заключенный, а от них разве услышишь правду?

— А вот ты послушай! — Стриж мотнул головой. — Для чего бы я стал тебе врать? Какой мне в этом прок? А тем более — для чего бы я стал искать встречи с тобой? А вот для чего. Не понравилась мне их затея с поселком! Как это так — погубить людей ни за что ни про что? Мне-то для чего это нужно? Я вор-форточник, а не душегуб. Да и вообще… — он не договорил и положил ладонь себе на грудь. — Вот тут у меня болит — при одной такой мысли. Пропади она пропадом, такая свобода! Уж лучше размотаться на четвертной, чем так-то… Потому-то я и дал деру от их компании. Я, значит, к вам, а они — к поселку.

— Но для чего же им поджигать поселок? — все никак не мог понять Окуньков. — Чем он им так насолил, тот поселок?

— Так ведь за такое дело им обещаны деньги, — невесело усмехнулся Стриж. — Немалые деньги… Без денег далеко не убежишь. А с деньгами — хоть куда. Оттого и пошли они на такое поганое дело. А я не хочу!

— Да кто ж им даст те деньги? — спросил участковый.

— Нашелся такой желающий, — вновь невесело усмехнулся Стриж. — Вот ты послушай…

И он рассказал участковому все, что знал о прапорщике Кальченко. И о том, что этот самый Кальченко — контролер в той же самой колонии, где отбывал срок сам Стриж, и о том, что именно Кальченко и подбил заключенных на побег, и о том, что это именно он посулил беглецам деньги за то, что они подожгут поселок, и о том, что половину обещанных денег он выплатил беглецам загодя, авансом, а вторую половину обещал выполнить после того, как будет сделано дело, то есть подожжен поселок.