Бригантина, 66

Капитан Кусто отвечал за фотосъемку на ФНРС-3. На средства Национального географического общества были куплены специальные камеры, которые укрепили на кабине снаружи. Конструктором этих камер был доктор Гарольд Эджертон, профессор инженерной электроники Технологического института в Массачусетсе. Однажды он, надев акваланг, проверял под водой на Тулонской верфи, как чувствуют себя камеры на батискафе. Когда он вышел наверх, кто-то спросил его:

— Ну и что вы думаете найти там, в глубинах?

— Если бы я знал это заранее, дружище, — ответил Эджертон, — я не стал бы ничего затевать.

В этих словах выражена философия исследования, они говорят о мужестве, изобретательности и настойчивости людей, стремящихся открыть неизведанное.

Второе погружение Кусто не обошлось без приключений. К батискафу он прибыл с четырьмя камерами и гипсовой повязкой на ноге: его сын Жан-Мишель уговорил отца поиграть в теннис, и Кусто сломал ногу. Все-таки он вошел в рубку ФНРС-3 и спустился по трапу к кабине. На его счастье, загипсованная нога пролезла в узенький люк. Уо большим ключом наглухо завернул болты люка и по телефону запросил:

— Буксирный конец убран?

— Так точно, капитан.

— Аквалангисты отпустили гайдроп?

— Так точно, капитан.

— Скобы электромагнитов сняты, все семь?

— Сняты, — подтвердил Кусто. — Они показывают их мне в иллюминатор.

— Если забудут хоть одну скобу, — предупредил Уо — мы не сможем сбросить балласт и застрянем где-нибудь под водой.

И он продолжал по телефону проверку — один за другим около тридцати пунктов.

Подводные пловцы, которые готовили в путь батискаф, показывали Кусто растопыренные пальцы, чтобы он мог точно настроить фотоаппараты на съемку рыб.

Но вот У о повернул клапан, и в камеру входа ворвалась морская вода, балласт для погружения. Их ждало дно Тулонского подводного каньона.

Глубоководное судно пронизало знакомое подводным пловцам зеленое безмолвие. Затем вода стала голубой, и вот уже пройдена граница акваланга, они погрузились в мрак без луны и звезд, в неведомые глубины нашей планеты.

Триста метров… Кусто включил наружные прожекторы.

— Вижу снег, только он падает вверх, — сказал он Уо.

Батискаф проходил сквозь рои взвешенных в воде крохотных животных. Эту зону Уо и Кусто называли «супом». Пользуясь глубоководными камерами и фотовспышками, Эджертон и Кусто уже сделали тридцать тысяч снимков в «супе». Теперь Кусто видел его воочию.

Большинство «снежинок» были ракообразные — копеподы. Попадались личинки, крохотные икринки, прозрачные комочки. В иллюминатор Кусто видел подвижных стреловидных червей, различал внутри их прозрачного тела «скелет». Луч прожектора ловил серебристых рыб, которые отражали свет, точно окна на закате. Вообще огни привлекали всевозможных животных: проплывали тучи креветок, пульсировали небольшие изящные медузы, нежно-голубые или оранжевые на фоне черной воды.

Можно было видеть сложные колонии сифонофор, которые собираются в запутанные шнуры — ни дать, ни взять вязание какого-нибудь лунатика. От этих удивительных микроскопических животных протягивались опаснейшие щупальца. А вот за иллюминатором вниз головой, точно йоги, висят какие-то неведомые продолговатые рыбы.

Шестьсот метров. Появились кальмары: голова, как торпеда, за ней волочатся десять щупалец. Кальмары носились вокруг батискафа, вдруг замирали на месте и выбрасывали клубы белой жидкости. Кусто вспоминал про огромных кашалотов, которые ныряют сюда, в пучину, и пожирают кальмаров, про кита-полосатика, который заглатывает косяки креветок, пропуская их через сито своих «усов».

— Поразительно, — сказал он Уо. — Чем глубже, тем этот «суп» гуще. Послушай, Жорж, а если мы будем погружаться чуть медленнее?

Капитан нажал кнопку. Магниты выключились, и по кабине, словно летний дождь, забарабанила дробь из балластных отсеков. У о отпустил кнопку, дождь прекратился. ФНРС-3 застыл почти неподвижно на глубине около восьмисот метров.

— Интересно, что мы увидим, если выключим все наши огни, — сказал Кусто.

Уо послушно выключил наружные прожекторы и внутреннее освещение.

Полный мрак и безмолвие. В иллюминатор Кусто видел необычайный «Млечный Путь», целые галактики мельчайших светящихся животных, среди которых проносились кометы. Мерцали зеленые, голубые огоньки. Вот ракетой промчался кальмар, оставив за собой светящееся облако.

Бензин остывал, поплавок стал тяжелее, и они снова пошли вниз. У о на секунду включил свет и глянул на гидролокатор.

— До дна каньона осталось метров шестьдесят.

Кусто посмотрел вниз, в густую тьму.

— Вижу отсвет наших огней на дне, — сказал он.

Вот и дно. В освещенном круге лежало пять крупных акул и один скат. Они метнулись прочь и пропали. Гайдроп коснулся дна, вес батискафа убавился, погружение прекратилось. Мягкое приземление… ФНРС-3 остановился на глубине полутора тысяч метров.

Кусто внимательно осмотрелся.

— А знаешь, Жорж, мы ведь не на дне, — сказал он, — сели на илистую полку на откосе каньона.

Уо выглянул в иллюминатор.

— В самом деле, выступ.

— Давай-ка пустим моторы, уйдем отсюда, — предложил Кусто.