Бригантина, 66

Накинув на плечи ружья, вдвоем с Василием Михайловичем мы отправляемся в первый разведывательный поход. Неторопливо шагаем по кочковатой, пропитанной влагой земле. Здесь еще никогда не были люди, человеческая нога не оставляла свой след. Над нами пустынное высокое небо, недвижные легкие облака. Застылый шар полуночного солнца освещает вершины холмов, один за другим уходящих в дальнюю даль. Хрустально прозрачен и недвижим арктический чистый воздух. Мы больше не слышим голосов птиц. Странное чувство возникает в душе впечатлительного путешественника, вступающего в неведомую людям страну. Мы идем час, другой, третий — ничто не меняется перед глазами. Та же окружает нас беззвучная тишина. Иногда мы останавливаемся, смотрим на недвижную гладь залива, отразившего в себе высокое холодное небо. Кружится голова от необычайности впечатления. Слышу, как бьется в груди сердце, как шумит кровь в ушах. Изредка мы обмениваемся двумя-тремя словами, и наши голоса гаснут в застылой тишине.

Утомительно и печально однообразие тундры. Трудно идти по сырой, подтаявшей, покрытой невысокими кочками мерзлоте. Зимой в этих местах бушевала снежная пурга, лежали спрессованные ветром сугробы. Над снежною белой пустыней совсем не восходило солнце, в морозные тихие ночи в снегах отражалось сияние бесчисленных звезд. Полыхали, переливались на небе северные сияния — сполохи, по временам ярко светила луна, освещая снеговые обширные пространства.

После нескольких часов утомительной ходьбы мы поднимаемся на вершину пологого сухого холма. Отсюда хорошо видна гладь залива, на севере и востоке — пустынные цепи холмов, далекое сияние покрытых снегом таинственных гор.

Здесь, между холмами, протекает неведомая, не имеющая названия река, которую летчики видели с пролетавшего над этой пустынею самолета. Как и куда течет эта таинственная река? Впадает или вытекает из Таймырского озера? В задачу экспедиции входит изучение неведомой реки, ее течения и глубины.

Вершина холма покрыта вросшими в землю, расписанными узорами лишайников камнями. Здесь мы устраиваемся на отдых, снимаем с плеч ружья, достаем из рюкзаков походную нашу еду. Растянувшись у вросшего в землю камня, мы едим, курим.

— Наверное, и здесь есть жизнь, — говорит Василий Михайлович, — пасутся, бродят олени, гоняются за оленями волки.

Как бы в подтверждение его слов, шагах в тридцати от нас появляется молодой песец-крестоватик. Мы видим его маленькую лисью головку со стоячими заостренными ушами. Песец останавливается, судорожно нюхает воздух, в котором почуял незнакомый запах людей.

Мы лежим неподвижно, внимательно наблюдая внезапно появившегося зверька. Совсем по-собачьи он крутит головкой, медленно приближается к нам, то останавливаясь, то припадая к земле. Несомненно, его влечет к нам его звериное любопытство. Он рассматривает неподвижно лежащих людей, останавливается, вытянув шею, долго нюхает воздух. На его спине и боках темные полосы, имеющие форму креста, охотники-промышленники в летнюю пору называют поэтому линяющих песцов «крестоватиками». Ближе и ближе подкрадывается к нам любопытный песец. Совсем близко вижу его лисью мордочку, черные его глазки. Улыбаясь, мы лежим неподвижно. Вот он подходит к моему сапогу, нюхает. Я осторожно пошевелил носком сапога. Боже мой, с каким смешным испугом отскочил в сторону любопытный песец! Отскочил и остановился.

Долго продолжается игра с любопытным песцом, то осторожно подкрадывающимся к нашим ногам, то отпрыгивающим в испуге. Отдохнув, мы поднимаемся, навьючиваем на спины тяжелые походные рюкзаки, трогаемся в путь. Перепуганный песец удирает от нас со всех ног, И мы долго видим с вершины холма, как белой пушинкой мелькает он среди бурых кочек молчаливой и недвижной тундры.

Понадобилось много времени, чтобы спуститься к неведомой реке, текущей в размытых и темных берегах. Здесь мы особенно убедились, как обманчиво расстояние. То, что казалось близким и доступным, от нас уходило — мы долго спускались к устью реки, как бы от нас отступавшей. Люди еще никогда не бывали на этой реке, нами открытой. Спускаясь по крутому распадку, близко подходим к воде, черной и неподвижной. Из походной тетради я отрываю белый листок, бросаю на поверхность воды. Листок медленно движется, указывая, что река впадает в Таймырское озеро, в его восточную часть.

Мы идем усыпанным галькой и камнями берегом открытой нами реки и странное, особенное испытываем чувство. Нога человека не ступала на эти пустынные берега. Миллионы лет пролетели над этой пустыней, и все здесь как будто не двигалось. Звук выстрелов, голоса охотников никогда не нарушали таинственной тишины.

— В таких вот местах обычно находят мамонтов, — сказал Василий Михайлович, осматривая оползшие берега.