Брикстонская петля (СИ)

Дверь напротив наконец открылась, и когда он вскинул взгляд и приготовился оттолкнуться от кресла, чтобы встать, рассмотрел на пороге не угловатую женщину в свитере и со строго поджатыми губами, которой была заместитель главврача, а тучного мужчину в белом халате и отблескивающих холодным свечением ламп очках.

— Джон? — удивленно вскинув брови, сказал тот. — Джон Ватсон, ты? Ну надо же, как тесен мир!

— Простите, мы…

— Я Стэмфорд, — мужчина одним грузным шагом переступил коридор и протянул Джону руку для пожатия. — Майк Стэмфорд, мы вместе учились в университете. Помнишь?

Джон поднялся, обхватил предложенную ладонь и заглянул в обрюзгшее лицо. В чертах он едва узнавал бывшего однокурсника, но имя помнил совершенно отчетливо.

— Привет… Майк. Как сам?

— Ну как видишь, — Стэмфорд повел округлыми плечами под смятым халатом и коротко засмеялся.

— Работаешь здесь?

— Да. В кардиологии, — он кивнул подбородком в сторону повисшего на кармане бейджа. — А ты… изменился: окреп, возмужал.

— Я…

— Доктор Ватсон? — раздалось сухое, недовольное из-за двери, и Джон, отступая в сторону, чтобы обогнуть Стэмфорда, отозвался:

— Да, мэм. Иду, — а затем бросил Майку: — Прости, у меня собеседование.

— О, так ты к нам переводишься?

— Пробую.

— Раз такое дело, может, пересечемся сегодня вечером? Выпьем пива, вспомним старые добрые времена?

Несколько часов спустя они втиснулись в переполненный паб, где вокруг липкой барной стойки столпилась обычная пятничная очередь. Было многолюдно и шумно, будто в бараках в увольнение, когда к Рождеству старшины переставали вдруг замечать, что солдаты протаскивали с собой ящики выпивки. Вместо выгоревших на солнце и запыленных песком тентов здесь были обклеенные разномастными обертками пива деревянные панели, вместо сколоченной из опустевших оружейных ящиков полки под приставку и набитых сеном походных рюкзаков, служащих креслами-мешками, здесь были твердые высокие табуреты и повисший под потолком плазменный телевизор. Он беззвучно показывал вечерний выпуск новостей. На экране рядом с ведущим возникло две фотографии молодых женщин, а на бегущей строке внизу было указано: «Полиция отрицает взаимосвязь между убийствами в боро Брикстон».

Майк Стэмфорд один за другим спешно опрокинул в себя два пенных бокала лагера и теперь прокручивал в руке третью порцию. Он раскраснелся и то и дело утирал выступающую под очками на переносице влагу. Он долго выведывал у Джона, как пошла его жизнь после окончания медицинского, где тот проходил интернатуру и почему вместо гражданской практики записался в медицинский полк ВВС, а когда Ватсон оговорился о том, что усиленно, но безрезультатно искал недорогое жилье в Лондоне, вдруг спохватился:

— Слушай! Одна моя постоянная пациентка — прекрасная женщина, но, после того, как овдовела, определенно мается от скуки и выдумывает себе новые диагнозы — сдает квартирку недалеко от Риджентс-Парка. Это в двадцати минутах от больницы.

Ватсон, подавшийся вперед к Майку, чтобы лучше его расслышать, нахмурился и снова откинулся назад. Жилье настолько близко к центру значительно превышало не только его допустимый лимит квартплаты, но и весь его месячный доход.

— Боюсь, ты не совсем правильно понял значение слова «недорогое», — ответил он и отпил из своего бокала.

— Да нет же, Джон! — отмахнулся Майк и по инерции пошатнулся на стуле. — Послушай. Это реально дельный вариант — за месяц она просит триста фунтов.

— Прости, я не расслышал. Сколько?

— Триста! Три и два нуля, представляешь?

— Это с чего вдруг?

— Ну, там квартирка довольно тесная, не в лучшем состоянии, но с двумя спальнями. Если снимать с сожителем, то в месяц выйдет триста фунтов, — Майк многозначительно вскинул брови. Ватсон помедлил с ответом.

Они с Стэмфордом никогда особо не общались в университете, после окончания отличник Майк получил распределение на интернатуру в столицу, а Джон остался в больнице Адденбрукс при Кембридже, и сейчас они виделись впервые за восемь лет. Джон толком никогда и не знал Стэмфорда и вот теперь, если ему правильно казалось, когда тот предлагал снять одну квартиру на двоих, задумался. С другой стороны, не всё ли ему равно? В студенчестве он жил в общежитии, в армии он разделял казарму с несколькими десятками солдат, и теперь, честно говоря, был готов сожительствовать даже с цыганским табором — капризничать он не привык.

В затянувшейся паузе Майк заметил его терзания и добавил:

— Если у тебя никого на примете нет, не беда. У миссис Хадсон уже есть один потенциальный желающий.