Брикстонская петля (СИ)

— Доброе утро, — ответил он сухо, прячась за дверцу холодильника. Не успели они въехать, как Холмс уже воплотила свое предупреждение о том, что в гостиной станет принимать клиентов. И вот теперь эта девчонка, единственной ассоциацией с внешностью и поведением которой была работа по вызову, заявилась в их дом с утра пораньше. И ещё заняла место Мелинды. Джону стало как-то злорадно весело оттого, что блондинка проявила такую наглость, и он понадеялся, что это разозлит Холмс.

— Что-у прине-ус? — поинтересовалась, снова хлопая жвачкой, гостья. Она коверкала слова на ливерпульский манер — Ватсон знал это, потому что один из его близких сослуживцев разговаривал так же. Он выудил из пакета бутылку молока, поставил её на полку в дверце, а затем оглянулся на ведущий к спальне соседки проход. Дверь в её комнату была приоткрыта достаточно широко, чтобы он рассмотрел, что не засланная кровать была пустой, а шторы плотно задернуты.

— Вы пришли к Мелинде Холмс? — задал он встречный вопрос, оглядываясь на гостью. Она оскалилась ему, обнажив зубы и зажатый между ними смятый комок жвачки, опустила ноги на пол и встала, нетрезво покачнувшись на каблуках и широко взмахнув руками, чтобы удержать равновесие. Она тонко хохотнула и упрямо повторила:

— Что-у прине-ус? Есть что-у-то вкусное? Пе-у-ченье?

Пальцем с длинным черным прямоугольником ногтя она подхватила край жвачки и тягучей белой лентой стала наматывать вокруг фаланги. Несколькими широкими шагами она пересекла расстояние от кресла до холодильника и, деловито отвернув край пакета, заглянула в то, что Ватсон ещё не успел достать: пачку сливочного масла, упаковку сахара, бутылку средства для мытья посуды, коробку новых бритвенных касет для станка и тюбик лосьона после бритья.

— Скучно-у! — раздосадовано выдохнула она, капризно морщиня брови. Джон раздраженно одернул пакет, борясь с острым желанием оттолкнуть блондинку — она остановилась слишком близко к нему.

— Кто Вы такая? — отчеканив каждое слово отдельно, с натиском спросил Ватсон. Гостья закатила глаза. Те были карими, и в тени низко нависших густых накладных ресниц он рассмотрел ободок линз, а в этом их движении перехватил что-то неуловимо знакомое. Джону были знакомы и её острые скулы, на нижней губе он рассмотрел белесый шрам.

— Мэл? — выговорил он удивленно прежде, чем успел внятно в мыслях сформировать эту догадку. — Холмс, это Вы?

Блондинка вытянула жвачку изо рта, зажав её между пальцев, и резко изменившимся голосом — приобретшим сиплую бархатистость — совершенно без акцента ответила:

— Хвалю за наблюдательность. Сегодня она Вам ещё пригодится. Сколько времени Вам нужно, чтобы отоспаться?

Ватсон растеряно заглянул в темный, нуждающийся в подключении к розетке холодильник, словно в нём помимо только что возникших там молока и яиц могло оказаться что-то, вносящее ясность в происходящее.

— Что… за маскарад?

— Шести часов хватит? — стояла на своём Холмс. Она скосила взгляд на наручные часы Джона, а затем заглянула ему в лицо, и его поразило то, насколько неизменно — вне зависимости от цвета глаз и общего облика — холодно и цепко она смотрела. — В три по полудни я жду Вас в гостиной.

— Зачем?

Но Мелинда не ответила. Она между пальцами скатала жвачку в плотный шарик, метко забросила его в раковину и, крутнувшись на пятках — тонкие каблуки с надрывным скрипом проехали по паркету, оставляя на нем две отчетливых изогнутых царапины — пошла в свою комнату.

— Холмс! — крикнул ей вслед Ватсон, и она захлопнула за собой дверь своей спальни, оставив его стоять в недоумении. Их сожительству пошли вторые сутки, наметившаяся в их взаимоотношениях тенденция усиливалась.

Он поднялся к себе, смыл с тела дезинфекционную отдушку формы и резиновую горечь перчаток, тщательно побрился и улегся в кровать. Сон пришел мгновенно и был на удивление спокойным, пока в него не ворвался настойчивый голос:

— Джон! Просыпайтесь.

Одеяло обволакивало его мягким коконом. Ватсон подогнул ноги и попытался зарыться лицом в темноту и тепло одеяла, но голос пробрался и туда:

— Вставайте!

Ему не хотелось ни открывать глаза, ни говорить, ни вообще шевелиться, но в сознании всплыло четкое осознание, что проснуться всё же придется. Спросонья он не понимал, почему, но точно знал, что этот голос никуда не денется.

— Ну же, Джон!

Ватсон сдернул с головы одеяло и посмотрел на Мелинду Холмс. Уже без парика, искусственной шубы и каблуков, в привычной толстовке и длинном темном пальто она сидела на стуле у его письменного стола. На его краю паровала чашка.

— Что вы здесь делаете? — хрипло ото сна спросил он. — Как Вы вошли? Я же запер дверь.

— Разве? — удивленно вскинула брови Холмс и оглянулась на вход. Дверь оказалась распахнутой. Комната была заполнена серым холодным светом, во внутреннем дворике была слышна частая дождевая капель, ударяющая в жестяную кровлю хозяйственного сарая миссис Хадсон.

— Который час?

— Половина четвертого. Вставайте, нам пора.

— Нам? Или просто Вам опять нужен транспорт?

Мелинда изогнула тонкие губы в недовольной гримасе.