Бриллиант из крокодиловых слез

Что ж, следовало извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду. Это означало сидеть тихо и делать вид, что он тот самый малахольный профессор Кряквин. Пускай враги думают, что похитили Слона. Профессор, конечно, будет кричать, что он это не он. Увы, Слону прекрасно известны методы Холодильника: он привык выбивать нужные сведения, даже если в ходе допроса информатор вот-вот отдаст концы.

С этой мыслью Слон вернулся в свою палату и сделал вид, что спит, предоставив персоналу разбираться с таинственным исчезновением пациента Хоботова.

Катерина потопталась немного перед дверью отделения и тяжко вздохнула. Приходилось признать, что все ее усилия пошли прахом — и мужа не повидала, и ничего вкусненького ему не передала. Ананас высунул зеленый султан из авоськи, словно хотел сказать, чтобы она не отчаивалась. Катя приободрилась и решила покричать под окнами палаты. В самом деле: у Валека второй этаж, и раз он чувствует себя лучше, значит, сможет подойти к окну. А если найдется в палате какая-нибудь веревка, тогда и ананас можно будет передать. Катерина мысленно представила коридор, прикинула направление и поспешила к выходу.

На улице пошел дождь, но ее уже ничто не могло остановить. Отсчитав нужное окно, она тихонько позвала мужа. Никто на зов не отреагировал, и тогда Катерина собрала все силы и громко крикнула:

— Валек, ты где?

Слон к этому времени успел с аппетитом позавтракать, ответить на вопросы персонала по поводу соседа («не видел», «не знаю», «ночью не просыпался») и принять положенную порцию уколов и лекарств. Теперь он лежал на кровати, погруженный в раздумья. Стоило сестричке выйти из палаты, как под окном раздался истошный крик:

— Валек! Дорогой, где же ты?

Слон смутно припомнил, что прошлой ночью сосед представлялся Валентином, и понял, что случилось неприятное: к пропавшему соседу явилась жена. В палату ее не пустили, поскольку карантин, так она, зараза этакая, вычислила окно и требует своего Валека.

— Вали-чек! — звенело почти над самым ухом. — Отзовись! Тебе плохо?

Слон решил, что пора срочно спасать положение, и осторожно выглянул в окно. Внизу стояла дама сложения скорее круглого, чем плоского. На даме было пальто лягушачье-зеленого цвета. Рыжеватые короткие волосы торчали в разные стороны, как иголки у недовольного ежа. С возрастом Слон стал дальнозорким и теперь видел, что на белесых коровьих ресницах у нее повисли слезы.

— Где Валек? — спросила женщина, и губы ее задрожали.

— Хм. — Слон откашлялся. — Понимаете, он сейчас на процедурах.

— Ему плохо? — испугалась дама.

— Нет, ему лучше, только он подойти не может. Он еще долго там будет.

Последнюю фразу Слон добавил в надежде, что тетка поймет намек и уйдет. Внезапно у нее по щекам побежали крупные слезы.

— Вы передайте ему, пожалуйста, что приходила Катя, — дрогнувшим от волнения голосом сказала она. — И чтобы он поправлялся скорее, а то я очень скучаю. И еще, что я его люблю. И что ночью не сплю — все думаю, как он здесь.

— Да все хорошо, — чужим голосом проскрипел Слон, — вы не волнуйтесь.

— Правда, что ему лучше? — Она улыбнулась сквозь слезы, от этого ее лицо неуловимо похорошело. — Тогда, может, возьмете у меня вот… ананас? В нем много витамина С…

Чтобы она поскорее ушла, Слон согласился. В палате нашлась веревка, запасенная кем-то до него. Ананас подняли на второй этаж.

— Спасибо, спасибо вам большое! — крикнула Катя. — Поправляйтесь скорее!

Она помахала рукой и ушла, а Слон долго смотрел ей вслед.

«Ночей не спит, думает, как он там. Интересно, что бы она сказала, если бы знала, как он на самом деле там?..»

До обеда Слон ворочался на кровати. Ему было нехорошо. Ананас смотрел с тумбочки, как будто стыдил его. Промаявшись часа два, Слон понял, что это муки совести. Это было новое и неожиданное для него состояние.

В самом деле, доходяга-сосед отнесся к нему вчера ночью по-дружески, с пониманием. Не стал насмехаться над его бедой — частыми приступами бабской мигрени. Бабская-то она бабская, эта болезнь, но способна здорово испортить жизнь человеку. Сосед не стал поднимать шум, не сочувствовал фальшиво, а поделился лекарством, от которого Слону действительно полегчало. А потом его похитили вместо Слона.

Что ж, такое, видно, его профессорское счастье. Не повезло человеку, а ему, Слону, повезло. Как поется в известной арии: «Сегодня ты, а завтра я!» Но лучше не завтра, а как можно позже.

Вроде бы все рассуждения Слона были правильными. Но перед глазами все равно стояла профессорская жена Катя, которая в слезах благодарила его, Слона, за заботу.

«Какая женщина! — думал Слон. — Ночей не спит. Вот это любовь, вот это преданность! Со мной бы кто так…»

Тут же Слон понял, что у него такой женщины никогда не будет, потому что он ее не заслуживает. Малахольный профессор заслуживает, а он — нет.

Ананас кивнул султаном, соглашаясь.

От дурных мыслей заболела голова. Слон с тоской оглянулся и увидел, что заботливый сосед оставил ему щепотку своего волшебного порошка на блюдечке. От порошка голова прошла, но совесть подняла голову и принялась орать в полный голос.