Бриллиант Кон-и-Гута

— Тс-с!! Боб, молчите! — строго прошептал фон Вегерт.

— Но что же теперь нам делать с Бобом, если мы пойдем туда? — проворчал Голоо.

— Знаете что? — предложил Гарриман, — оставим его в юрте! Чем шумливее он будет себя вести, тем, в конце концов, лучше. Мирза Низам подумает, что мы здесь веселимся с тоски!

— Ха… Веселимся! — с горестной усмешкой проговорил фон Вегерт. — Впрочем, это верно. Ну, Боб! Валяйте, в таком случае, вовсю.

— Да я и не пойду с вами в пещеру, я боюсь! — замотал тот своей кудрявой головой.

Боб не заставил себя просить. Перед глазами наших путешественников, ожидавших возвращения Мэк-Кормика от мирзы Низама в юрте, которую тот им отвел для житья в Кон-и-Гуте, замелькало в каком-то диком танце черное тело в развевающихся лохмотьях, в которые превратилась одежда всех путешественников за это время.

По временам тоненький голосок выводил какую-то высокую фиоритуру с присвистом.

Танец длился долго, покамест запыхавшийся танцор не свалился в изнеможении на ковер.

— Отвел душу! — воскликнул Боб. — В этой проклятой дыре с тоски умрешь!

За юртой послышались шаги.

— Возвращается… — заметил Голоо.

Через минуту чья-то рука показалась в прорезе полотнища, которое закрывало отверстие юрты, и отцепила с крюка шнур, придерживающий спущенный войлок.

— Неудача, друзья мои! — проговорил Мэк-Кормик, входя. — Он категорически не советует, чтобы мы теперь трогались в дорогу. Впрочем, он клянется, что все перевалы на единственном возможном для нас пути, на юг, через горы уже закрылись и что даже при самых благоприятных обстоятельствах, летом, мы рискуем в таком случае безусловной гибелью. Ему можно верить.

— Не говорил ли он о том, что происходит в Роканде?

— Он сам ничего не знает. Никаких известий.

— Может быть, он не хочет сказать? Представьте себе, что восстание раздавлено?

— Возможно и это. В общем, он сильно расстроен, болен и едва стоит на ногах. Во всем Кон-и-Гуте остался только он да Аль-Наи. Девочке поручено кормить гепардов. На ней лежат все хозяйственные заботы и о нас.

— А Рашид?

— Рашид не вернулся, старик думает, что он погиб. Когда я его спросил, зачем и куда он отослал Рашида — ответом сначала было молчание, и только потом он нехотя сказал, что Рашид с оставшимися в Кон-и-Гуте рокандцами отправился в Белуджистан.

— Их верблюды были сильно нагружены, когда они уезжали. Заметьте, что мирза Низам не оставил ни одного верблюда в Кон-и-Гуте! Словно он себя, Аль-Нами и всех нас погребает здесь заживо!

— Похоже на то, что он выполняет какие-то приказания. Ведь не исключена возможность того, что здешние обитатели и вернутся.

— Та часть их, которая ушла в Роканд?

— Да. И та, которая отправлена мирзой Низамом в Белуджистан.

— Не думаю. Чувствуется, что у них что-то стряслось там, в Роканде.

Но, в общем, мы здесь сидим, как в мышеловке. Если бы не вы — мы все, пожалуй, уже давно составляли бы пищу этих гепардов!

— Он дал мне клятвенное обещание, что волос не упадет с головы всех вас, пока он жив, но…

— Но?

— Но он утверждает, что не в силах нам помочь, даже если бы и хотел. Кстати: землетрясение прошлой недели он считает плохим предзнаменованием… Он весь полон суеверных страхов и предчувствий.

— И он по-прежнему против осмотра нами пещеры?

— Об этом и слышать не хочет. Теперь туда ходит одна Аль-Наи с кормом для его кошек. Самая большая из них, — помнится ее зовут Гарра, — каждый раз провожает ее. Ее отца, Файзуллы, тоже ведь нет в Кон-и- Гуте.

— Значит, мы тут на положении почетных пленных?

— Да, причем стерегут нас всего-навсего старец и девочка. Отличное положение!

— Надеюсь, теперь, Мэк-Кормик, вы должны согласиться на наше предложение.

— Насчет пещеры?

— Да.

— Невозможно. Я же говорил вам: она полна зверей, — только мирза Низам да Аль-Наи могут позволить себе такой риск! О, если бы у нас осталось хотя одно ружье! Но я не заметил нигде даже намека на один патрон, не то что ружье. Все оружие они увезли с собой.

— Видите ли, Гарриману пришла в голову мысль… Гарриман предлагает опоить их пальмовым вином. Все нужные приготовления уже сделаны, все кувшины перенесены к пещере. Остается только налить вино в расщелины, из которых они пьют.

— Но станут ли они пить?

— Не забывайте, что Голоо регулярно вычерпывал всю воду, которую наливала им Аль-Наи. Гепарды уже с неделю не видели и капли воды. Они накинутся на всякую влагу!

— Хорошо, попытаемся, — произнес Мэк-Кормик, выходя из задумчивости, — но я войду туда первым.

— В таком случае, Мэк-Кормик, я прошу вас уступить мне на сегодня все ваши права. Я ведь один из всех нас могу явиться естественным вашим заместителем. И кто знает, может быть, скромному представителю науки удастся восторжествовать над стоящими перед нами препятствиями! Тем более, что…

— Тем более? — переспросил Мэк-Кормик.

— …Я спелеолог. Под землей я привык двигаться так же уверенно, как и над землей. Мне будет легче руководить делом, чем вам.