Бриллиант

Тогда она сама не знала, что ей нужно, знала только, что не нужны ей ни Паркеры, ни их деньги, которые они так миролюбиво ей предложили. Она просто стала зарабатывать на жизнь и в процессе этого воистину обрела себя. Теперь ей нечего бояться Паркеров, и, осознав это, она успокоилась, разгладила свою шерстяную юбку, небрежным движением поправила прическу, достала из сумочки губную помаду кораллового цвета, чтобы увлажнить внезапно пересохшие губы. Ей было нечего бояться — кроме воспоминаний; и не было возможности отбросить их в эти минуты, когда она сидела там, где некогда потерпела фиаско. Чтобы отвлечься, Сара прибегла к последнему средству: окинула библиотеку оценивающим взглядом. Это была большая комната, где доминировали, во-первых, тяжелый дубовый стол, во-вторых, книжные полки от пола до потолка, которые, казалось, неохотно расступались, чтобы дать место двойным дверям и трем высоким окнам.

В отличие от большинства комнат, которые регулярно заново декорировали, эта сохранила редкую атмосферу, подобно выдержанному виноградному вину. Сара пожалела, что в годы своего замужества не проводила здесь больше времени, но тогда библиотека являлась оплотом матери Джеффри.

Здесь она вершила суд и расправу. Кстати, именно в этой комнате она впервые облекла свое презрение к Саре в словесную форму.

Подобно акулам, которые приплывают на первый запах крови, вернулись воспоминания. В то время Саре было восемнадцать лет, она только что окончила школу и работала официанткой на фешенебельном курорте в Сноумассе. Ей всегда хотелось научиться кататься на горных лыжах, но она всегда была ограничена в средствах, а пшеничные поля штата Айова чрезвычайно мало напоминали гористый ландшафт штата Колорадо. Когда подвернулась работа официантки — ее билет во внешний мир, — Сара была в восторге, а головокружительный вид гор лишь усилил его.

Сара начала работать с безграничным энтузиазмом, полная решимости жить легко, в свое удовольствие и откладывать Деньги на колледж, куда она однажды поступит. Но все вышло совсем иначе. Она проработала едва месяц, когда в Сноумасс покататься на лыжах приехал Джеффри.

Несмотря на то, что она обещала себе не водить знакомства с богатой курортной публикой, он сразу же привлек ее внимание. Всякий раз, когда она напоминала себе, что неискушенная молодая работающая девушка совсем неровня мужчине его социального положения, она беспомощно тянулась к его какой-то темной красоте, атлетическому телу, густой ауре светскости, которая окружала его. Как бы то ни было, но через два дня он пригласил ее «выйти в свет».

Прекрасно поняв ее нерешительность, он действовал медленно и осторожно, вначале просто водил ее ужинать после работы и проводил с ней время за разговорами, а не тащил в постель, как она опасалась. Так или иначе, они нашли общую почву, на которой различия в их происхождении и положении не играли никакой роли. И Сара быстро влюбилась.

Через неделю они стали проводить вместе все больше и больше времени. Всякий раз, когда Сара не работала, Джеффри предлагал что-нибудь новое. Они разговаривали, играли, и их все больше тянуло друг к другу. Их отношения были такими теплыми и невинными… до последней ночи, когда накануне запланированного на утро отъезда их взаимная сдержанность рухнула.

При воспоминании о пережитом тогда восторге Сара обхватила руками живот. Это было прекрасно, по истине прекрасно. Он был нежный, искусный любовник. Потеря девственности оказалась малой платой за сердце, которое он захватил.

Когда наступило утро, он сделал ей предложение, которое она без колебаний приняла. Она любила его, он любил ее. Разница между ними ничего не значила, ничего, перед лицом их любви.

К сожалению, Сесилия Паркер была далека от блаженства, когда вечером того же дня они, заехав по пути в Рино, прибыли в Сан-Франциско уже как муж и жена. Сара содрогнулась, заново переживая сцену, разыгравшуюся в красках на видеоэкране ее памяти.

Сесилия Паркер была вне себя от гнева.

— Ты говоришь, ты… что!

— Женился, мама. Мы с Сарой сегодня поженились. — Джеффри стоял, высокий, невозмутимый, в подтверждение своих слов тесно прижимая к себе Сару. Но вначале его мать отказывалась даже замечать ее присутствие.

— Кто она такая? — спросила Сесилия тоном достаточно понятным и оскорбительным, чтобы задеть Сару за живое. Джеффри пытался подготовить жену к неизбежному сопротивлению, так же как Алекс с Дианой. Несмотря на свое низкое происхождение, Сара знала, что открытой грубости необходимо избегать. Не знала этого миссис Паркер.

— Кто она такая? — повторила она, когда Джеффри взглядом пытался ободрить жену.

— Ее зовут…

— Ты уже сказал мне ее имя. Кто она такая?

— Она моя жена, — ответил он с ледяным спокойствием, отказываясь пугаться.