Бриллиантовая пыль

– Давай немного пройдемся. Не могу больше сидеть. Далеко уходить не будем, здесь по дорожке походим. Смотри-ка, а машина все стоит…

Словно услышав ее, автомобиль медленно тронулся и поехал вперед.

– Все-таки у страха глаза и в самом деле велики, – с облегчением сказал Генка. – Почти как у тебя, такие же большие.

Зоя была поглощена собственными размышлениями и потому пропустила шутливый комплимент мимо ушей.

Между тем автомобиль, вызвавший их тревогу, остановился, едва свернув на ближайшую улицу. Из него вышел человек и направился в сквер. Он надел темные очки, что было вполне оправдано в такой солнечный день, закурил и уселся на скамейку в некотором отдалении от памятника. На праздного гуляку ни Зоя, ни Гена не обратили никакого внимания.

Бесконечные минуты ползли как черепахи. Время превратилось в вязкую, тянущуюся субстанцию. Они почти не разговаривали, только Зоя часто спрашивала, сколько еще осталось ждать… Генку это нисколько не раздражало, он терпеливо отвечал ей, понимая, в каком состоянии сейчас пребывает его подруга. К их обоюдной радости, в окружающем пространстве никто подозрительный не появился – только прохожие сновали через сквер, а в ресторан зашла какая-то молодая пара, да трое солидных мужчин подъехали на разных машинах с водителями и, пожав друг другу руки и громко переговариваясь, скрылись внутри. Они не заметили, как парня в темных очках, прохлаждавшегося на скамейке в сквере, сменил другой, с жиденькой бородкой и банкой газировки в руках.

За двадцать минут до назначенного часа Геннадий решил еще раз проинструктировать главную переговорщицу.

– Зоя! Сейчас мы пойдем и сядем за тот столик. Окна там большие, так что надо продолжать следить за подъезжающими машинами и людьми, входящими в ресторан. Если Иванов не выполнит нашего требования и заявится сюда с кем-то еще, не вздумай показывать ему алмаз. На этот случай наши переговоры не отменяются, но ты говори только о месторождениях. Поняла?

Зоя молча кивнула.

– Дальше. Напоминаю тебе, как ты должна себя вести. Ты не просительница, не бедная несчастная девочка, которая пришла умолять кого-то тебе помочь. Ты уверенная в себе, жесткая, непробиваемая акула. Ты явилась сюда с позиции силы. Цена, которую ты предложишь Иванову за вашу свободу, несоразмерно высока. И если он будет выставлять дополнительные условия, требовать каких-то гарантий – не срывайся, по своему обыкновению, не дерзи. Без паники, без колебаний, просто и спокойно, я подчеркиваю – спокойно! – скажи, что есть другие люди, которым это будет интересно. И если он жаден, как говорил Легостаев, то это его должно подстегнуть. Помни: хозяйка ситуации – ты!

Девушка сняла свои модные очки и обратила на него глаза. При свете солнца они выглядели вовсе не такими графитово-темными. Генка смотрел в них, и где-то внутри его всколыхнулась до сих пор сдерживаемая нежность. Сам не зная почему, он вдруг обнял ее и неловко чмокнул в щеку.

– Держись.

– Я постараюсь.

Когда она водрузила очки обратно на свой тонкий носик и вновь посмотрела на Геннадия, он увидел вдруг совершенно чужую, незнакомую Зою: сдержанную, собранную, решительную, враз повзрослевшую женщину. Глаза ее вновь потемнели, спина выпрямилась, подбородок вздернулся, тонкие ноздри затрепетали, а уголки губ опустились книзу, придав лицу холодное, чуть презрительное выражение. Гена даже немного опешил, а Зоя, прыснув от смеха и став привычной ему Зойкой, сказала:

– Так выглядит хозяйка ситуации?

– Ну, примерно, – сказал со смущением и каким-то новым чувством скрытого уважения ее приятель.

Ровно в четырнадцать часов в небольшой зал ресторана «Шишки» неторопливой походкой вошел крупный мужчина лет сорока пяти. Он был одет в бежевые брюки, над которыми нависал плотный живот, и светлый пуловер тонкой шерсти. В руках – маленькая сумочка-борсетка, ключи от машины с брелоком сигнализации. Его модно стриженные волосы блестели свежим лаком и совсем не гармонировали с широким «рязанским» лицом: боксерский нос сильно приплюснут, губы как два больших пельменя – под стать расплывшемуся носу, лоб прорезан двумя глубокими морщинами. На густую бровь тонкой змейкой наползал шрам, рассекая ее надвое.

Человек подошел к стойке бара, попросил стакан воды и огляделся. Его взгляд скользнул по шумной компании мужчин, сидевших в центре зала и с упоением расправлявшихся с многочисленными блюдами, – они не вызвали в нем интереса. Одновременно он отметил две молодые пары: одна сидела в самом темном углу за бутылкой вина, вторая пила чай за противоположным столиком, рядом с пустовавшей в это время сценой. Эти двое тихо о чем-то переговаривались и поглядывали на него. В них он безошибочно определил звонивших ему людей, но подходить медлил – вновь повернулся к бармену, что-то с ним обсудил и только затем неспешно направился к столику, покручивая на пальце ключи от машины.

Зоя и Гена видели, как он подъехал на темной иномарке, за рулем которой сидел сам, и оставил ее на небольшой парковочной площадке у ресторана. Мужчина двигался к их столику, и Гена прошептал: