Бриллиантовая пыль

Пробежав этот и соседние дворы и не обнаружив беглянку, разозленные и раздосадованные оперативники вернулись к двери квартиры. Взломная бригада ожидала указаний; один из слесарей заклинил кнопку лифта, в котором валялись вещи, второй сидел на корточках на лестничной ступеньке.

Содержимое Зоиной сумки аккуратно собрали.

– Сколько всего! – бормотал капитан Саватеев. – Косметика, кошелек, ключи, жвачки, пузырек с лекарством…

– А тут паспорт Журавлевой Зои Семеновны! Бумаги какие-то… О! Среди бумаг – конверт с деньгами! Вы ничего не брали? – подозрительно покосился Заморочнов на слесарей.

– Да что мы, не понимаем, что ли? Ничего не трогали…

– Точно? – с нажимом переспросил он.

– Обижаешь, начальник… Даже не прикасались.

Саватеев подошел, посмотрел, как Алексей измеряет пальцами толщину долларовой пачки, которую он вынул из продолговатого белого конверта.

– Протокол надо составлять, – заметил Заморочнов. – Понятых приглашать.

– Уверен? – шепнул Саватеев, в масленых глазах которого засветился огонек.

Заморочнов, подавив презрение, твердо сказал:

– Я даже пересчитывать без свидетелей не буду.

Саватеев вздохнул и обратился к слесарям:

– Ребята, подпишете?

– Подпишем, раз надо. Начальник, ты ключи-то глянь, небось от этой двери есть. Если подойдут, так мы подпишем чего надо да поедем.

– Сейчас попробуем открыть.

Ключи подошли. Оперативники обойдя комнаты, устроились за столом в гостиной. Составили протокол, переписали вещи из Зоиной сумки.

– Вот они где, улики-то против девчонки! – торжествовал Саватеев.

Среди Зоиных бумаг оказался договор о приобретении фирмой «Металлопродукт» завода сельхозтехники. В белом конверте – три с половиной тысячи долларов США и десять тысяч рублей.

– Зелень-то небось девчонка за договор получила! А десятка эта – та, что она из сейфа увела. Ну ничего, без паспорта она далеко не уйдет! Давай оформляй все, а я схожу понятых найду для осмотра квартиры. Хотя чего тут теперь искать, и так все ясно: вещдоки в сумке, а не в квартире. С одной стороны, оно, конечно, хорошо, что новые улики против племянницы появились, а с другой – Никоненко нам голову оторвет за то, что не поймали девчонку.

– Ну, что это именно улики – я не уверен, – отвечал Алексей. – А насчет майора ты прав.

Саватеев отправился на поиски понятых и привел с улицы двух женщин, после чего слесарей отпустили и приступили к осмотру журавлевского жилья.

Обыск производили весьма поверхностно, ничего подозрительного, что могло бы пролить свет на убийство, не нашли. Везде чистота и порядок.

Прежде всего оперативников интересовал компьютер Журавлевой, ее деловые бумаги, если таковые имелись, и записные книжки. Компьютер решили изъять – смотреть его будут специалисты, которым еще предстояло вскрыть пароль, не повреждая документов, хранящихся в машине.

Никаких рабочих бумаг Журавлева на столе не держала – лишь только книги по законодательству и еще один ежедневник с пометками о текущих делах. В ящике стола обнаружилась сберкнижка, с валютного счета которой убитая недавно сняла почти шестьдесят тысяч долларов.

Пока оперативники просматривали стол, три раза звонил телефон в гостиной – спрашивали, почем тут продают «порше» и сколько просят за квартиру.

– Слышь, Димон. Видно, Журавлевой для чего-то срочно деньги понадобились, – сказал Заморочнов.

– Ну и что? Может, она хотела себе другую квартиру купить, побольше. Или дом.

– А завещание тогда как? Одной рукой она переписывает, как говорится, все движимое и недвижимое на племянницу, другой – пытается это все продать… Не понимаю!

– Да что тут понимать? Мало ли какие планы у Журавлевой были?

– А может, шантаж? Если с нее кто-то требовал деньги?

– Какой шантаж, Лешка? Обычное дело – люди тут и там меняют квартиры и машины. Племяшка ее заказала, вот и вся недолга.

Свидетельств проживания здесь Зои не было – ни вещей, ни косметики, ни учебников, ни другой какой ерунды, обычно сопутствующей любой молодой девушке. И потому Заморочнов задался разумным вопросом:

– А что эта Зоя тут могла делать? Зачем пришла сюда?

– Я, конечно, мог бы тебе сказать, что преступника всегда тянет на место преступления, но не буду. Может, она пришла полюбоваться на будущую свою квартирку? Или взять что у тетки? Не знаю. Но раз удрала, значит, совесть ее нечиста.

– Смотри-ка, молодая Журавлева. С кем это она тут? – Заморочнов рассматривал фотографию в рамке, стоящую за стеклом на полке у письменного стола. На фоне моря Нина Львовна в купальнике и в развевающемся на ветру расстегнутом сарафане обнималась с молодым мужчиной. Саватеев подошел, взглянул:

– Да этой фотке лет десять – пятнадцать. Какая разница?

– А ты в шкафу видел мужские вещи?

– Видел. Лежат на полочке, аккуратненько так. Пиджаки висят дорогие. Хахаль у нее был какой-то. Но – давно. Когда мужик постоянно в квартире живет, сразу видно. В ванной – ничего, ни бритвы, ни одеколона мужского. Холодильник почти пустой. Видать, бросил он ее, даже вещички не забрал. А она, может, жила надеждой, что вернется, вещички берегла.