Бриллиантовая пыль

…Колеса поезда все стучали свою бесконечную песню, за окном все неслась душистая ночь, а Геннадий хотя и улегся спать, отложив блокнот, все равно продолжал строчить в уме свой длинный исторический очерк…

Часть 2 Семейные тайны

Самолет, следовавший рейсом Мирный – Москва, набирал высоту. Утреннее небо было сплошь затянуто темными облаками, скрывавшими под собой аэропорт, городские постройки, тайгу. Алексей Яковлевич, старый одессит и бывший якутский геолог, откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, проклиная про себя компанию «АЛМИРА», которая, отправляя в Москву делегацию, выкупила все билеты на оба предыдущих рейса. Не помогли ни внучкина, ни милицейская телеграммы, лежавшие сейчас во внутреннем кармане его темного, давно уже сношенного и ставшего великоватым костюма, – на все просьбы и мольбы старика служащие и даже начальник мирнинского аэропорта только пожимали плечами и отвечали неизменное «ничем не можем помочь». Дед Леша надеялся только на то, что раз смерть Нины вызвана криминальными причинами, то выдачу тела родственникам затянут, пока не проведут всякие положенные в таких случаях экспертизы, и он успеет как следует подготовиться к похоронам.

«Ох, ох, – горестно вздыхал про себя дед, пробираясь к своему месту в салоне, – окаянный этот камень… Опять, проклятый, начал свою черную работу… Он, этот желтый алмаз, виноват в том, что случилось. И зачем я только отдал Нине его половинку! А вторую Зойке сунул, старый идиот… Давно уж мне надо было понять его сущность, его злую силу! Выкинуть его, уничтожить, расплавить… И что я себе раньше думал? Все сомневался, не верил в эти бредни, да и денег он стоит не просто больших, а очень больших… А ведь уже какая по счету баба в семье пропадает из-за него! Только бы успеть алмаз у Зойки отнять, пока и она не сгинула…»

В соседнем кресле сидел мальчик лет девяти, почему-то один. Во время взлета он с любопытством прилип к иллюминатору, стараясь хоть что-то разглядеть в серых тучах под самолетом. Но кроме тусклых огней аэропорта, ничего не было видно – клубящиеся облачка и какой-то белесый туман окутали и вечно мерзлую якутскую землю, и кратер огромного алмазного рудника, и спички высоких сосен, торчавшие в окружающей город тайге. Мальчик минут десять смотрел, как исчезают последние отблески электрического света внизу, а потом обернулся к Алексею Яковлевичу.

– Все закрыто тучами! А я-то думал, увижу наконец сверху наш карьер. У нас в классе почти все мальчишки уже его видели, а я нет.

– И в этом вся твоя проблема? Не расстраивайся, сынок. Ничего красивого в этом таки нет, – отозвался Алексей Яковлевич. – Такая уродливая огромная яма!

– Вот именно! – воскликнул мальчик. – Говорят, сверху кратер похож на место посадки инопланетного корабля! Как бы я хотел на это посмотреть!

– Э-э, на обратном пути повезет, еще увидишь. А ты никак один летишь? Или где рядом родители сидят? Может, мне с ними поменяться местами? Будете вместе.

– Нет, один. Они меня только проводили, а в Москве будет бабушка встречать. А потом я поеду на поезде в Анапу. У меня путевка санаторная.

– Значит, подлечиться надумал?

Мальчик опустил глаза:

– Да, чего-то там у меня с легкими, говорят.

– Анапа – это дело… Я вот последний раз у себя в Одессе лет двадцать назад был. Когда она еще наша, советская, была. А теперь уж, может, и не попаду никогда – помирать скоро.

– Что вы, дедушка! Вы вот подлечитесь, как я, в санатории и еще поживете. А вы куда сейчас направляетесь? – с детской непосредственностью расспрашивал мальчик.

– В Москву, милый.

– А зачем?

– Да Нинка у меня там померла, племяшка моя.

– А… – глубокомысленно протянул мальчик. – Хоронить будете?

– Хоронить, – вздохнул дед Леша.

– А от чего умерла? Болела?

– Вот приеду, узнаю, – с какой-то угрозой в голосе отвечал старик.

– А почему вы один?

– Понимаешь, так сложилось. Думал с сыном ехать, да он как назло утопал в тайгу зайца бить – уже три дня как нету. А охота, сам небось знаешь, дело такое – уйдешь на неделю, а то и больше.

– А она молодая была, ваша племяшка?

– Еще какая. Таки в самом соку! Знаешь поговорку: сорок пять – баба ягодка опять? Вот и у ней самая жизнь, можно сказать, только начиналась… Еще и до ягодки-то не дотянула.

Мальчик опять опустил глаза и тихо сказал:

– А мне вот девять всего, а врачи говорят, что я могу умереть через год-два. Какая-то там гадость пожирает мои легкие. А ваша племянница уже всю жизнь прожила. Мне бы столько! Я ничего еще в жизни не видел – вот и карьер наш сверху посмотреть не удалось. Ну теперь хоть в море покупаюсь…

Старик внимательно посмотрел на мальчика, на его чуть бледное лицо, на светлые, тонкие волосики, худые пальцы. Сердце его болезненно сжалось от острой жалости.

– Идиоты… – прошептал он еле слышно куда-то себе в бороду.

Но мальчик услышал.