Бриллиантовая пыль

Алексей Яковлевич, припрятав доллары, вспомнил наконец и о похоронах Нины. Позвонил в ритуальную контору и обговорил детали церемонии. Там обещали все организовать без сучка без задоринки, а сами похороны назначили на послезавтра. Он просил устроить церемонию пораньше с утра и скромно, изменив свои первоначальные планы. Ему надо было экономить. Даже имея в своем распоряжении полмиллиона долларов. Он ввязывался в опасную игру на старости лет и прекрасно отдавал себе отчет, чего она может стоить. Сразу же после похорон он намеревался отправиться к Легостаеву. В этот вечер, косясь время от времени на идущего за ним сотрудника наружки, он доехал до авиакассы, чтобы купить себе билет на самолет в Архангельск.

А Гена и Зоя в восемь часов вечера того же дня сошли с поезда на вокзале этого города, вытянувшегося вдоль Северной Двины. Поеживаясь от пронизывающего ветра, они растерянно озирались по сторонам в поисках людей, сдающих жилье. О том, чтобы поселиться в гостинице не могло быть и речи — ведь Зоя числилась в розыске.

Часть 3 Бриллиантовая пыль

Ребятам удалось удачно снять вполне приличную чистенькую однокомнатную квартирку с телефоном и всеми удобствами, и что самое приятное — недорого. Им повезло: рядом с вокзалом, как и предполагал Геннадий, толкался целый десяток разного вида личностей, предлагающих жилье «на сутки». Среди них они выбрали любопытного вида бабульку, по виду настоящую поморку — в моряцком бушлате, темном платке, с суровым морщинистым, обветренным лицом. Бабка строго посмотрела на них, когда они обратились к ней с вопросом — сколько берет?

— А вы почто к нам в Новохолмогоры пожаловали-то? — спросила она с северным говорком. — В монастырь? Или по делам? — И подозрительно посмотрела на Зою.

Зоя вытаращила на нее глаза:

— Какие Новохолмогоры?

— Это старое название города, — объяснил Зое всезнающий Генка.

— Ну да, Новохолмогоры-то — это по старинке, по-нашему. А по-вашему — Архангельск. Так почто приехали?

Генка помалкивал, предоставив женщинам право самим договориться. А Зоя с наивным откровением сказала:

— В тюрьму нам надо. Родственник у нас там.

— Вона что! — понимающе закивала бабка. — А в какую? Их у нас тута четыре. Если вам в Котлас, так до него еще на поезде надо ехать. А коли на Белую гору, то я вас к Егорьевне сведу — у нее сейчас там хватера свободная.

Гена с Зоей переглянулись. Вот еще напасть — тут, оказывается, несколько тюрем!

— Да мы, бабушка, не знаем еще, в которой он сидит.

— Ну тады ко мне давайте. У меня в самом городе однокомнатная, отдам дешевше, но не меньше чем на неделю. Сын у меня тута в моряках, евойная эта хватера. Пока ходит за рыбой-то, я вона сдаю. Сейчас время-то какое — каждая копейка на счету! Так что? На неделю будете брать? А я вам подскажу, к кому обратиться, чтобы свиданку дали с вашим родственником. Есть у меня знакомец, он как раз такие дела устраивает. Край наш известный, ссыльные-то тут с самого испокон веку. А Вася берет недорого, устраивает дело быстро. Если, конечно, вашему арестанту свиданки вообще разрешаются. Сами-то будете тыкаться невесть как, ведь некоторые и месяцами маются, свиданки ждут.

Это бабкино заявление и решило дело. И хотя Зоя с Геной рассчитывали обернуться не за неделю, а побыстрее, но как знать, насколько их пребывание тут может затянуться. Поэтому бабка очень даже подходящая оказалась. Да еще со знакомствами нужными.

Впрочем, Геннадий больше рассчитывал на помощь коллег-журналистов. Эти проныры, во-первых, должны знать все и даже больше о громком аресте Легостаева, а во-вторых, они, как правило, обладают самыми разными связями. Поэтому, устроившись на бабкину квартиру и выплатив ей деньги за неделю вперед, Геннадий шепнул своей подруге, чтобы о Легостаеве она пока перед ней не распространялась. Баба Наталья, как она приказала себя называть, деловито пересчитала купюры, показала, где белье и посуда, как можно прятать под ковриком ключ, попросила свет попусту не жечь и сообщить соседке по площадке, если они съедут. А затем откланялась, оставив адрес своего дома на реке, на случай если ребята сами своего арестанта не отыщут.

В Архангельск уже пришли белые ночи; Зоя, невзирая на позднее время и ледяной ветерок с Двины, натянула свой толстый свитер и вознамерилась идти гулять — баба Наталья сказала, что до набережной тут рукой подать. Но Гена решительно отмел все ее просьбы о прогулке, хотя ему и самому хотелось осмотреть город и немного размяться после долгого сидения в купе. Вечер он хотел посвятить изучению местной прессы, чтобы завтра с утра уже знать, к кому из коллег обращаться. Еще на вокзале он накупил газет, сам засел за их чтение, а Зое разрешил дойти только до ближайшего продовольственного магазина — за ужином.

— Похоже, что я держу в руках самую скандальную газету Архангельска, — сказал он, когда девушка вернулась. — Вот туда-то с утра мы и пойдем! — Гена ткнул пальцем в адрес редакции, указанный в газете, и аккуратно сложил пестрящие громкими заголовками страницы.