Бриллиантовая рука

Все эти фигуры начинают кружиться в каком-то безумном хороводе вокруг окаменевшей Нади. Хоровод становится все быстрее и быстрее, лица превращаются в мелькающие блики, и Семен Семенович рушится к ногам соблазнительницы. А она, закрывая руками свое обнаженное грешное тело, кричит, и голос ее звучит, усиленный ревербератором:

— Он сам пришел… Не виноватая я… Не виноватая я… Не виноватая я…

Голос ее звучит все дальше и дальше, и Семена Семеновича окутывает полная тьма.

И вдруг из этой темноты появляется женская фигура в том же халатике, которая так же плавно движется в ритме музыки, демонстрируя опять не столько халат, сколько свои прелести. Но это уже не очаровательная Анна Сергеевна, а злорадно ухмыляющаяся товарищ Плющ. Она надвигается все ближе и ближе и вот уже готова сбросить халатик, но… …Но в этот момент Семен Семенович просыпается, вырываясь из пут тяжелого сна, вызванного снотворным. Он вскакивает и ошарашено оглядывается.

Постепенно он осознает, что он у себя в квартире, на своей постели. Но тревожное чувство не покидает его. Что-то в квартире не так. Почему-то открыт шкаф, и в нем видны пустые плечики. Со стены исчезла обычно висящая там свадебная фотография. Предчувствуя недоброе, Семен Семенович быстро идет в детскую. Кроватки Максима и Катеньки зияют голыми пружинами. Вся комната носит следы поспешного отъезда.

На подоконнике Семен Семенович замечает записку: «Я видела твое спецзадание. После такой чудовищной лжи я не хочу и не могу быть с тобой. Уверена, что дети, когда подметут, поймут меня. На развод подам сама. Прощай!»

Семен Семенович совершенно убит этой трагической развязкой. Но в это время из кухни доносятся такие знакомые домашние звуки: звон посуды, стук кастрюль, шипение масла на сковородке.

Он с надеждой бросается на кухню: значит, она еще не ушла, значит, еще можно все объяснить и исправить.

Но на кухне засветившаяся было надежда быстро угасает. Вместо любимой жены у плиты хлопочет, готовя утренний завтрак, Михаил Иванович. Семен Семенович тяжело опускается на табуретку.

На бульваре продавец лотерейных билетов устроил себе короткий обеденный перерыв, не отходя от рабочего места. Он ест булочку, запивая ее кефиром из бутылки.

Проходящий мимо Граф на секунду задерживается около его столика, и продавец лотерейных билетов, продолжая жевать, выразительно указывает ему кефирной бутылкой на плакат, на котором вставлена новая дата: «До тиража осталось I дней». Граф мрачнеет и, ссутулившись, ускоряет шаг.

А на кухне Семен Семенович, даже не притронувшись к завтраку, нервно восклицает:

— Нет! Я должен немедленно ехать в Дубровку…

— Правильно! — соглашается Михаил Иванович, с аппетитом уничтожая яичницу. — Но не сейчас. Завтра утром пришлем машину, как всегда — такси… В восемь утра… Вам удобно?

— А почему не сегодня?

— А сегодня я попрошу вас выполнить одну мою просьбу. Вам надо обязательно встретиться с вашим приятелем.

— С каким приятелем?

— Ну, с тем… С которым вы были на рыбалке, в ресторане…

— А, Геннадий Петрович!.. Да, да?

— Встретьтесь с ним… И так, между прочим, скажите, что вы завтра уезжаете в Дубровку… в восемь утра… А самое главное, скажите ему… Тоже так, между прочим, невзначай… Что послезавтра с вас снимут гипс…

Семен Семенович поражен:

— Гена?!

Михаил Иванович молча кивает.

— Так почему же вы его не… — и Семен Семенович делает выразительный жест.

— Чтоб не спугнуть более крупную рыбу.

Граф быстро идет к дому Семена Семеновича. В подъезде он сталкивается с выходящим Михаилом Ивановичем.

— Пардон! — бормочет Граф и поспешно ныряет в дверь. Михаил Иванович задерживается во дворе. Усевшись под детским грибком, он занимает удобную позицию, откуда хорошо виден подъезд Семена Семеновича.

Не проходит и нескольких минут, как из подъезда выскакивает растерянный Граф. Он мечется, не находя сразу нужного направления, затем быстро исчезает за углом. Михаил Иванович этого и ожидал. Он встает и проходит мимо доски объявлений, на которую товарищ Плющ вывешивает новое извещение.

— Гражданин, придержите-ка уголок! — командует Варвара Сергеевна.

Михаил Иванович послушно придерживает объявление, попутно читая его:

В субботу 27 июля в красном уголке жэка

СОСТОИТСЯ ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД

над пьяницей-дебоширом и морально-бытовым разложенцем гражданином Горбунковым С. С.

Общественный обвинитель — тов. ПЛЮЩ В. С.

После суда — танцы.

— Простите, пожалуйста, — вежливо обращается Михаил Иванович к Варваре Сергеевне. — А вы давно знаете гражданина Горбункова С. С.?

— К несчастью, десять лет.

— И что же, все эти десять лет он пил, дебоширил и морально разлагался?

— Нет, в том-то и дело… Все это время он искусно маскировался под порядочного человека. Я ему не верю.

— Если хорошо знаешь человека, ему надо верить всегда.