Бриллиантовая Венера (СИ)

— Да, — страстно произнес он, — ты должна молиться, как и моя мать, все верно. Он осекся, опуская взгляд на ее живот. — Но как ты поедешь? Как же наши дети?

— Я буду рада, если они родятся в Храме, Фазар, — тихо сказала она. Ее сердце разрывалось от осознания того, что она для него не женщина и не любимая. Что она лишь королева, которая выполняет свои прямые обязанности. Не о таких отношениях она мечтала. Смерть его родителей изменила всю ее жизнь. Фазар резко стал другим, отдалился от нее, стал скованным в чувствах. В ее положении она остро нуждалась в нем, но его не было рядом. Ее привычная радость и смешливость, казалось, умерла вместе с королевской четой. Арайя не имела возможности видеться с людьми, которые были ей дороги, она молилась, чтобы не сойти с ума от однообразия, которое преследовало ее, словно серость дождливых дней, размывавшая яркие мазки ее радостного характера. И теперь она была готова ухватиться за появившуюся возможность снова увидеть Кайлиму, своих родных сестер Храма Селены, она снова сможет спать в своей любимой кровати и гулять на берегу океана. Она так скучала по нему, она хотела опуститься в его целительные воды и вдыхать его лечебный соляной аромат.

— Да будет так, — резко вставая, сказал Фазар, — я прикажу собрать твои вещи, Славий будет сопровождать вас и останется там с тобой охранять тебя и моих наследников.

При упоминании имени Славия, которого она не видела со дня ее свадьбы, когда он официально поклонился перед новой королевской парой, преподнося свадебные дары, и удалился, сославшись на неотложные королевские дела, сердце девушки забилось сильнее. Какой-то внутренний подъем обуял ее, она поняла, что рада наконец-то увидеть своего друга, по крайней мере, для нее это было именно так.

На следующее утро она встала рано, приняла прохладную ванну и надела легкое крепдешиновое зеленое платье, плотно облегающее ее пополневшую грудь и каскадом спадающее до пола. Под грудью был укреплен легкий пояс из драгоценных камней. В ушах красовались длинные серьги с изумрудами, на шее изумрудное колье подчеркивало грацию плеч. Рыжие волнистые пряди, собранные золотыми заколками наверху, спадали на спину. Арайя накрасила глаза, подчеркнув бирюзовый цвет оттенками черного, серого и синего. Она светилась. Наконец-то она вернется туда, где ее любят и ждут.

Когда она, несмотря на свое положение, буквально выпорхнула из своего маленького храма Геры, который вовсе не был Храмом семьи, которым он должен был стать, превратившись в золотую клетку для одинокой птицы, Славий уже ждал ее у белоснежной кареты, запряженной четырьмя превосходными лошадями. Было заметно, что он изо всех сил пытался сдержать напряжение, его спина была натянута, как тетива, а скулы нервно подергивались. Завидев девушку, его глаза блеснули восхищением, она была восхитительно невинна и потрясающе соблазнительна даже в том положении, в котором она находилась.

— Если ты посмеешь называть меня ваше высочество, — пропела она с улыбкой, — после того, как посмел пропадать целых восемь месяцев, бросив меня тосковать в одиночестве, я распоряжусь, чтобы ты остался во дворце.

Она не могла знать, что он был осведомлен о каждом ее шаге, о каждом мимолетном движении или желании. Каждый вечер он наблюдал за ней из тени деревьев, это уже стало его традицией. Сначала он убеждал себя в том, что в этом был его долг — заботиться о его королеве, затем он привык, и даже не замечал, как несмотря на любые другие срочные дела, никогда не находилось ничего более важного, чем провести час возле ее окон в компании с ночными совами.

Его взгляд выражал тоску, но при виде ее тепла он смягчился.

— Мне это уже не удастся, я обязан называть вас ваше величество, — он шутил.

Она укоризненно посмотрела на него и рассмеялась.

— Хорошо, Арайя, я буду называть вас так.

— Вас — это меня и моих будущих детей? — она подхватила его шутливую манеру общаться, — неужели ты все-таки хочешь остаться здесь? Тебе придется лишиться удовольствия купаться в ночном океане, — она дразнила его.

— Тогда мне определенно придется поехать, чтобы не допустить твоего сумасшествия, ты же не думаешь, что полезешь в воду в твоем положении, — сдаваясь, он перешел на ты.

— Разумеется, полезу, вода для меня — чудесный способ снять напряжение с поясницы, хотя тебе, безусловно, это должно быть не известно.

— Совсем наоборот, — продолжал словесную игру Славий, он подал ей руку и усадил в карету, — мне не раз приходилось принимать роды, и я прекрасно осведомлен о беременности.

Арайя вскинула на него удивленный взгляд.

— Ты подрабатывал акушером? — она смеялась.

— Моя мать была акушеркой, когда я был маленький, мне много раз приходилось помогать ей тогда, когда помогать больше было не кому. Поэтому я отлично понимаю, что очень опасно лезть в вечно волнительную и штормовую воду, потому, что всегда существует возможность падения.

— Тогда тебе придется все время держать меня, чтобы я не упала, — она сама не понимала того, что сказала.