Бриллиантовое ожерелье

Мы притаились за углом одного из домов на маленькой площади, откуда тянуло сыростью и грязью. Окружавшие её высокие здания, узкие и старые, походили на обгоревшие свечи. Крепостная стена находилась слева от нас. Шерлок указал на ветхий подъезд в доме на другой стороне площади. Почти ничего не было видно, но вскоре мои глаза привыкли к темноте, и я рассмотрела у входа охранника.

— Спиру вошёл туда? — спросил Люпен, присев на корточки.

— И не он один, — ответил Шерлок, оставаясь позади нас в тени переулка.

— А сколько ещё? — спросила я.

— С тех пор, как я тут, по крайней мере, четверо.

— Плохой знак, — заметил Люпен.

— Не скажи, — возразил Шерлок. — Похоже, тут проводится какое-то общее собрание. Наверное, как раз то, что нам нужно.

Мы услышали приближающиеся шаги, и вскоре какая-то фигура, появившаяся на площади, прошла к старому подъезду. Вновь прибывший о чём-то коротко переговорил с охранником, и тот пропустил его в дом.

— Точно так же, как и тех четверых, — сказал Шерлок.

— А вы, ребята, не разобрали, о чём они сейчас говорили? — спросила я.

— Наверное, назвал пароль или что-нибудь в этом роде… — Люпен покачал головой. — Мне ничего не удалось расслышать.

— А ты, Шерлок?

Он смотрел вперёд, и его профиль в лунном свете выглядел как скульптурная фигура, какой в старину украшали нос судна.

— Шерлок, слышишь меня?

Он кивнул в знак согласия.

— Вот черт, — произнёс он наконец. — Люпен, дай-ка сюда твой пистолет.

Шерлок совершенно спокойно прошёл через площадь к охраннику, поговорил с ним, и они вместе вошли в подъезд.

— Что он делает? — в испуге обратилась я к Люпену.

— Чёрт меня побери, если знаю! — ответил мой друг.

Время, казалось, остановилось. Его отмеряли только все более частые удары моего сердца.

Наконец Шерлок появился в дверях и, махнув рукой, позвал нас:

— Ребята!

Мы с Люпеном бросились к нему.

— Помогите, быстро! — сказал Шерлок, когда мы вошли в подъезд.

На полу лежал человек. Связанный, с кляпом во рту. Я узнала охранника.

— Шерлок! — не удержалась я от изумления.

— Тише! Тише! Наш друг уснул, но не навсегда, — ответил Шерлок, усмехнувшись, затем наклонился и подхватил его под руки.

Люпен взял охранника за ноги, и, пыхтя от напряжения, ребята оттащили его в ближайшую комнату.

— Приклад очень прочный, прекрасная работа, — похвалил Шерлок, с улыбкой возвращая пистолет Люпену.

Мы двинулись по совершенно тёмным коридорам здания, запоминая дорогу. Шерлок шёл, как всегда, немного впереди, с лёгкостью обходя препятствия, словно видел их в темноте. Люпен замыкал нашу цепочку. Мы шли на звуки, доносившиеся из мрака, со второго этажа этого старого дома — какие-то далёкие голоса, шаги, иногда смех. А кругом — кромешная тьма…

Мы осторожно поднялись по лестнице, которая, казалось, вот-вот рухнет, и сразу же оказались на свету.

— Приятели! — приветствовал нас второй охранник.

Он развалился на поломанном диване времен Людовика XVI, рядом стояла жалкая масляная лампа, освещавшая его розоватым светом.

— Приятель! — ответил Шерлок, остановившись возле него и глядя в пол.

Лампа частично освещала потолок, расписанный сценами охоты и украшенный лепниной, пострадавшей от сырости.

Я проворчала что-то невнятно, держась в тени, и двинулась за Шерлоком, а за мной следом шёл Люпен, я почти ощущала его дыхание на затылке.

Теперь голоса звучали громче. Пол здесь покрывала дорожка. Мы проверили двери справа и слева. Все были заперты.

Коридор свернул под прямым углом вправо, и у меня дрогнуло сердце — он вел к просторной гостиной, где слабо мигали свечи в канделябрах.

Мы прошли ещё несколько комнат со множеством столов и старых стульев. Игорный дом, поняла я! Тайное прибежище игроков в карты и кости, заядлых любителей делать ставки. В последней комнате, самой большой, находился огромный камин и над ним зеркало, а в потолке зияло широкое, пробитое отверстие, откуда спускалась приставная лестница.

Казалось, гул голосов доносился именно оттуда, с третьего этажа.

Мы переглянулись, и Шерлок, ни слова не говоря, первым поднялся по приставной лестнице.

И исчез в потолочном отверстии.

Люпен жестом дал мне понять, чтобы я последовала за ним.

Я взялась за лестницу и стала карабкаться наверх.