Бриллиантовое ожерелье

Я не сразу поняла, что это было.

Камешки.

Камешки, которые кто-то бросал в моё окно. Подумала сначала, что это те необъяснимые ночные звуки, какие слышатся ночью в старых домах. Но это стучали в стекла камешки.

Я поспешила открыть окно.

— Кто там? — шёпотом спросила я, словно обращаясь к самой ночи.

А она была необычайно светлая — в небе сияла полная луна.

— Ирэн? — ответил мне кто-то из сада, залитого серебристым лунным светом.

— Люпен? Что случилось?

— Спиру! Вышел из дома!

Спиру… Да, конечно… Кухонный мальчишка из гостиницы «Художник»…

Я с трудом соображала, наверное, оттого, что ещё не до конца проснулась. Мысли путались.

— Сейчас спущусь! — ответила я, поспешно прошла в ванную комнату и наощупь отыскала платье, которое надевала накануне днём. Услышала за окном шорох листвы и, обернувшись, увидела на фоне неба силуэт Люпена.

— Люпен! — едва не закричала я, скрывшись за дверью. — Бога ради! Что ты делаешь?

Он кинул мне свёрток с одеждой, и тот упал на пол.

— Надень лучше вот это, — произнёс Люпен и исчез тем же способом, каким появился.

Я невольно рассмеялась. Ну чего ещё ожидать от этого мальчишки, отец которого отдыхает на платане?

Одежда, которую Люпен бросил мне, оказалась мужская: бумазейные брюки, детская мальчишеская рубашка, кепка и какие-то старые, совсем стоптанные туфли, которые почему-то пахли духами.

Я торопливо переоделась и, подойдя к двери, прислушалась. Похоже, в доме никто ничего не заметил. Никаких шумов, кроме ровного храпа мистера Нельсона.

— Люпен! — позвала я, выглянув в окно и стараясь понять, как же спуститься вниз. Набрала побольше воздуха в грудь и приказала самой себе: «Вперёд, Ирэн!»

Затем поднялась на подоконник, поискала в листве ветвь плюща и, к счастью, без труда нашла её.

Оставив окно приоткрытым, хватаясь за ветви, я стала спускаться по ним вниз. Это оказалось не так просто, как я думала: двигаться в темноте по зарослям плюща было трудно, хотя листва и блестела при свете луны, словно чешуя какой-то крупной рыбы. Так или иначе, мне удалось спуститься на землю.

Я ободрала руку и локоть, но стиснула зубы, чтобы не выглядеть плаксой. Люпен ждал меня за розарием, и я увидела в темноте, как сверкают его глаза.

— Идём! Шерлок ждёт нас у порта, — сказал он, перепрыгивая через ограду.

Он тоже переоделся в какую-то бесформенную одежду и уж точно не такую надушенную, как моя. Мягкая рыбацкая шапка и длинная накладная борода придавали ему восточный облик.

Я молча последовала за ним. Туфли, которые он разыскал для меня, ужасно жали, а тесная детская рубашка сковывала движения.

Мы спустились к самому порту и оттуда свернули к бастионам.

— Он должен быть здесь… — шепнул Люпен, прячась в тени.

Но Шерлока мы не увидели.

Вместо него нашли в условленном месте… сухую фасолинку! Ее светлая кожура блестела в лунном свете.

— Он куда-то ушёл, — догадалась я, подобрав фасолинку, и тут же, поблизости, увидела другую. Её тоже подняла и протянула Люпену. — Это его сообщение о передвижениях.

— Выходит, Спиру куда-то направился, — заключил Люпен.

И дальше мы пошли по фасолинкам, разбросанным по брусчатке, словно крошки хлеба, которые бросал Мальчик-с-пальчик в сказке Перро. Вскоре, обойдя бастионы, прошли в главные городские ворота, а оттуда снова в старый квартал.

Мы шли вдоль стен, стараясь избегать встреч с редкими прохожими. Лестница, что вела к церкви, казалось, приобрела цвет слоновой кости, местами выглядела серебристой, а колокольня отбрасывала на старую площадь тень в виде огромного копья.

Мы и сами, должно быть, походили на тени. Спустились по какой-то крутой, расшатанной лестнице и, свернув в переулок, пошли по мрачной арочной галерее, похожей на ребра гигантского скелета.

Внезапно из мрака появилась чья-то рука и схватила Люпена за горло. В одно мгновение из-под его рубашки появился длинный мушкетный пистолет, и в тот же миг его дуло упёрлось в горло Шерлока.

— Ты напугал меня, — извинился Люпен, пряча пистолет под одежду.

— Вы так шумите, что вас слышно за сто шагов! — упрекнул нас Шерлок, оставляя в покое воротник друга. И внимательно посмотрел на меня.

— Тебе идёт, — сказал он, имея в виду мою одежду.

— Как и тебе — усы, — ответила я, отходя в тень. — Скажите, а я действительно видела то, что видела?

— А что ты видела? — спросил Шерлок.

— Не нужно шутить со мной, ребята, — проговорила я. — У тебя есть пистолет, Люпен.

— Отцовский, — ответил он. — Бутафорский. Никакого пороха в нём нет и в помине, а выглядит как настоящий. — И он протянул мне его. — Видишь? Муляж. Им можно только напугать.

Пистолет оказался удивительно тяжёлым, с рукояткой из чёрного дерева, инкрустированной перламутровыми лилиями, и походил скорее на какое-то громоздкое украшение, чем на оружие, которым можно убить человека.

— А кого испугать, ребята? — спросила я, возвращая пистолет.

— Этого мы пока не знаем, — ответил Шерлок и жестом велел следовать за ним.