Бриллиантовые кандалы

У Марины не было сил стоять на ногах. Дрожа, она шагнула к стулу и села. Осмотр содержимого чемодана, который длился почти час, ничего не дал. Капитан подолгу держал каждую вещь, особое внимание уделил стенкам и днищу чемодана. Марина в бессильном оцепенении следила за действиями полицейских. Только к концу обыска она вдруг сообразила, что в чемодане чего-то недостаёт. Она наморщила лоб, вспоминая. Ну да, пропала косметика, которую подарил Константин!

Она оглядела вещи, разложенные на столе. В самом деле, куда подевались все эти тюбики? Наверняка в них тоже был героин! Бандиты использовали её как наркокурьершу, зная, что она не привлечёт внимание таможенников. Подсунули ей через Константина контрабанду. А по прибытии в Парагвай незаметно изъяли её из чемодана. Конечно же, это тоже проделал Извеков. Ей даже не составило труда догадаться, когда и где он это провернул. В ресторане, где же ещё, неспроста ему захотелось наведаться туда! Впрочем, вытащить их из чемодана могли и Борода с его подручными — по сговору с Извековым, разумеется. Когда Марина уходила с ним танцевать, они проникли в «кабинет» и обшарили чемодан. А этот идиотский флакон забрать не сумели или побоялись, потому что он лежал в сумочке, которую она постоянно таскала с собой. Не могла же она, в самом деле, оставить её, ведь в ней находились документы и кредитка!

— Вы сами употребляете наркотики? — осведомился капитан.

— Нет, — она испуганно взглянула на него.

— В таком случае, кому вы должны были передать «товар»?

— Не знаю, — Марина в недоумении пожала плечами. — Это не моё…

— Вы хотите сказать, что флакон не ваш? Вам его подбросили?

— Мне его подарили в Москве.

— Хорошо, сеньора, — Арьяс сделал напарникам знак уложить вещи обратно в чемодан. — Разговор мы продолжим в другом месте.

В полицейском участке она пробыла недолго. В тот же вечер её доставили в следственную тюрьму в пригороде Асунсьона — городке Сан-Лоренсо. На допросах она дала описание Константина, Бороды и остальных бандитов. Позже пришло подтверждение, что такие люди действительно летели тем же рейсом. Поиски их результата не дали. Сеньор Хайме Лоредо — адвокат, нанятый для неё российским посольством, — качал своей седой головой и говорил, что если их не найдут, то её положение осложнится.

— Тут почти открытые границы с Бразилией и Боливией, — сказал он. — Через сельву туда ведут сотни троп, по которым за сущие гроши вас проведёт любой местный мальчишка. Они ещё в тот же вечер могли оказаться за пределами страны.

— Значит, их не найдут?

— Не знаю. Шансов не слишком много. Но сдаётся мне, что в Парагвае их уже нет…

Ночью, лёжа на жёсткой койке в узкой тюремной камере. Марина мысленно кляла себя за доверчивость и ругала Константина последними словами. Как она была слепа! Как наивна в своём стремлении помочь этому гнусному подонку! Среди таких вообще нет порядочных людей, давно пора бы это понять. Будь Константин порядочным человеком, разве он допустил бы, чтобы она была чьей-то любовницей? Конечно, нет! А Константин допустил и даже поощрял её связь с Карелиным! Уже одно это должно было раскрыть ей глаза на его дрянную корыстолюбивую натуру. Он без зазрения совести присваивал себе карелинские подарки, то есть, получается, торговал её телом! Почему она раньше не задумывалась об этом? Наверное, потому, что в постели с ним теряла голову и готова была простить ему всё. И вот расплата за её слепоту…

«А сколько раз я выручала его? — думала она, глотая слёзы. — Если бы ему не грозила опасность, я бы и под пыткой не стала красть эти проклятые бриллианты. Хотя какая опасность? Он наверняка лгал мне, что его собираются убить, потому что с самого начала был в сговоре с бандитами! А я, дура, поверила, полетела очертя голову к Карелину. И ведь знала же, знала, что хорошим это не кончится…»

Через решётку в камеру заглядывало ночное небо с крупными южными звёздами. Марина смотрела на них и думала о том, как странно всё обернулось. Стоило лететь сюда, за тысячи километров от дома, чтобы увидеть эти звёзды из окна тюрьмы. Постепенно её глаза стали слипаться. Последним, что ей привиделось, прежде чем она провалилась в сон, была полутёмная комната в Москве, кровать, обращённое к ней лицо Виктора и его рука, лежащая на её груди…

* * *

Утром её снова повели к следователю. Как и в прошлый раз, с ней разговаривали через пожилого худощавого переводчика, который с сердитым видом смотрел на неё поверх очков. Этот переводчик раздражал её почему-то даже больше, чем следователь с его невозмутимой физиономией и узкими колючими глазками.

Следователь сообщил ей, что на «контейнере» — так он называл флакон с духами — имеются только её отпечатки. Других нет.

— Честное слово, я понятия не имела, что там героин, — оправдывалась она.

— Не знаю, поверит ли вам судья, — сухо ответил следователь.

— Я не виновата!

— Все так говорят, сеньора, абсолютно все. Мы, однако, доверяем не словам, а фактам. Факты, к сожалению, свидетельствуют против вас.

— Разыщите Извекова и допросите его! Это он всё подстроил!