Бриллиантовый дождь

— Посмотрим, посмотрим. Евгения Охотникова, — прочел он. — Телохранитель. Ни хрена себе. Слыхал, Кудлатый?

— Че, в натуре? — не поверил сосед Графа.

— Смотри сам.

Мое удостоверение перекочевало в лапы Кудлатого. Он внимательно изучил его, даже понюхал на всякий пожарный случай, и только после этого убедился в подлинности документа. А потом неожиданно расхохотался.

— Ну ты даешь, Граф, — произнес он сквозь смех. — Бабу себе в телохранители взял. До чего докатился, а?

— Кто знает, какие части его тела она охраняет? — философски заметил худощавый с идиотской улыбкой на лице.

«Смейтесь, смейтесь», — решила я про себя. Еще не вечер. Будет и на моей улице праздник. Я ненавидела, когда какие-нибудь дегенераты откровенно издеваются над моим выбором профессии. Такого я простить не могла.

— Ну чего встал, Колотун? — обратился Кудлатый к водителю «жигуленка». — Поехали, прокатимся с ветерком.

— А куда поедем, Мендель? — растерянно спросил тот парня с козлиной бородкой.

— К шефу, — коротко бросил тот.

— Эй, ребята, — подал наконец голос Граф. — Что все это значит? Вы хоть понимаете, на кого руку подняли?

— Понимаем, — Кудлатый вернул мое удостоверение Менделю, а тот сунул его обратно в сумочку, в которой больше не обнаружил ничего интересного для себя. — Очень хорошо понимаем. И мы надеемся, что и ты тоже, Граф, все прекрасно понимаешь. Шекспир культурно предупреждал тебя, отвали, дескать, по-хорошему. Ты совету не внял, решил, что война куда лучше мира. Так что теперь пеняй на себя.

— Вы дорого за это заплатите, — пообещал Граф с металлом в голосе. — И сам Шекспир в том числе. Когда о данном инциденте станет известно Комолу, он три шкуры с него сдерет.

— Если станет известно, — пропел Мендель. — А то вдруг и вовсе никто не дознается. Найдут в лесочке два трупа. Один из них принадлежит известному в прошлом вору в законе Графу, другой — бабе какой-то. А кто убил, за что, почему — ищи ветра в поле. Что скажешь на это, Граф?

— Скажу, что пустые угрозы на меня не действуют.

Я была согласна с Графом. Если Мендель отдал распоряжение водителю направляться к Шекспиру, то убивать нас пока никто не собирался. Но с другой стороны, Шекспир действительно вел себя рисково. Граф хоть и бывший вор в законе, но все-таки человек со связями и не последняя фигура в криминальном мире. Их стычка из-за Израильтянина и украденных бриллиантов могла перерасти в крупный скандал. Я не сильно разбиралась в их законах, или, как они их называют, понятиях, но неизвестный мне Комол и вправду устроит Шекспиру варфоломеевскую ночь, если Граф так уверен в этом.

Больше никто из похитителей в разговоры с нами не вступал, да и дорога, если честно, была недолгой. Прибыли на место минут через пятнадцать. «Жигуленок» мягко притормозил возле двухэтажного домика не слишком больших размеров. Никакого сада и дворика вокруг дома не было. Впрочем, и другие строения поблизости также отсутствовали. С одной стороны растянулся пустырь, с другой — разрушенные частные дома, а за ними реденький лес. Удачно выбранное место для того, чтобы пообщаться со мной и Графом.

Первым из машины вылез Мендель и сразу скрылся внутри дома. Причем с моей сумочкой и револьвером.

— Добро пожаловать на вечеринку, — провозгласил Кудлатый и указал нам стволом пистолета на противоположную дверцу.

Колотун тоже вооружился «марголиным» и, обернувшись к нам всем корпусом, замер в ожидании. Я пожала плечами и покинула салон. Следом за мной и Граф.

— Что это за хибара? — спросил он.

— Закрой рот и шагай внутрь, — последовало очередное грубое распоряжение от Кудлатого.

В доме была убогая обстановка. Вся имевшаяся мебель давно уже отжила свое, и создавалось впечатление, что она рассыплется на куски в любой момент. Облупившаяся полировка на шкафах, продавленные скрипучие кресла с вывернутыми наружу пружинами, стулья с отломанными спинками. Ко всему прочему картину довершали еще и блеклые обои, местами висящие лохмотьями.

По всему видно, что Шекспир здесь не только не жил, но и вообще нечасто баловал данную обитель своим посещением. Однако в данный момент он сидел на низеньком табурете возле лестницы, ведущей на второй этаж, и с интересом разглядывал нас с Графом. То, что это и есть Шекспир, я поняла по тем почтительным позам, в которых замерли Мендель и Лист за спиной сидящего мужчины.

Вор в законе Шекспир был маленького роста, склонный к полноте мужчина. Его не только нельзя было назвать красивым, но скорее наоборот, внешность этого типа мне показалась отталкивающей. Реденькие сальные волосы на голове, бесформенные кустистые усы, нос картошкой, слегка отдающий в синеву.

На Шекспире было надето длинное осеннее пальто и кожаный картуз. Пальто наглухо застегнуто. На руках черные перчатки, в правой кисти зажат большой круглый набалдашник трости.

Взгляд колючий и испытывающий. Такой взгляд не предвещает ничего хорошего. Это я знала из личного опыта.

Что касается его верного Листа, то на нем на этот раз вместо светлого экстравагантного плаща была обычная куртка-ветровка.