Бриллиантовый дождь

— Кого я вижу? — лицо Шекспира наконец расплылось в улыбке. — Граф! Очень рад встрече!

Всем своим видом он старался изобразить радушие и доброжелательность, но тем не менее нам навстречу он со своего табурета не поднялся, да и голос Шекспира как-то фальшивил. Я до сих пор не могла понять, что же общего у этого человека с бессмертным гением?

— Ты допустил ошибку, Шекспир, — сухо произнес Граф. — И ты за это поплатишься.

— Ну вот, опять угрозы, — делано расстроился тот. — А мне так хотелось поболтать с тобой по-приятельски.

— И для этого ты со мной так грубо обошелся?

— Кто грубо обошелся? Я? С чего ты взял? — при этом он недовольно зыркнул на своих подручных. — Видимо, эти олухи опять что-то перепутали.

— Давай не будем ломать комедию, — остановил Граф спектакль, к которому сидящий перед нами вор в законе основательно подготовился.

— Давай. Желаешь откровенности? Изволь. Я пытался с тобой поладить мирно, Граф. Но ты прямо неслух какой-то. Все-таки поперся к Жженому выяснять что да как. Потом твой дружок Пастор развернул бурные поиски Индуса. Кстати, он нашел его?

— Понятия не имею, — ответил Граф.

— Врешь, — Шекспир подался вперед. — Мне известно, что он приезжал к тебе сегодня утром. Наверняка, с информацией. Разве нет?

— Нет. Он приехал пригласить на обед мою гостью.

— Эту? — Шекспир кивнул на меня.

— Другую.

На некоторое время взгляд Шекспира остановился на моем лице. Затем он глазами окинул и фигуру, в конечном итоге вновь сфокусировавшись, как мне показалось, непосредственно на губах.

— Да, мне уже доложили, — медленно произнес он. — Это твой телохранитель. Да, Граф?

Его слова были сопровождены ехидной ухмылкой.

— Это моя хорошая знакомая, — спокойно ответил тот. — Ее род деятельности не имеет ко мне никакого отношения. Так же, как и к поискам Израильтянина.

— Да? — Шекспир лихо забросил сигарету себе в рот и сжал фильтр зубами. — А мне кажется, что ты обманываешь меня, Граф. Но это твое личное дело. Я вас не трону, но при одном условии.

— Каком условии?

— Вы мне говорите, где находится Индус, и разбегаемся как в море корабли. Заметь, Граф, что я слишком милостив к вам. Другой бы не пошел ни на какие уступки. И знаешь, я хочу сразу сказать тебе, что ты чересчур много мнишь о своей персоне. С недавних пор ты уже никто, Граф. Ты не вор в законе. Тебя раскороновали.

— Ошибаешься, — спокойно, без нажима возразил Граф. — Я сам добровольно сложил с себя регалии.

— Не имеет значения.

— Нет, имеет. Мой поступок согласован с Комолом и полностью им одобрен.

Шекспир криво усмехнулся.

— Не будь ребенком, Граф, — произнес он надменно. — Ты и сам прекрасно осознаешь, что Комол согласился с твоими причудами исключительно из личных симпатий. На самом деле ты поступил не по понятиям.

— Ты заговорил о понятиях, Шекспир? — брови Графа взметнулись вверх.

— А что такое? — ответная реакция не заставила себя ждать. — Тебе есть в чем упрекнуть меня?

— Желаешь устроить час воспоминаний? Изволь. — Граф под бдительным наблюдением шекспировских архаровцев извлек из кармана сигареты и закурил. — Помнится, год назад ты вклинился в наркобизнес вместе со своим приятелем Лапой. А когда дело дошло до дележа, Лапа вдруг бесследно исчез. Ты тогда открестился от всего, и Комол тебе поверил, но мы-то с тобой прекрасно знаем, кто отправил Лапу на небеса и где следует искать его тело. По большому счету, мне было тогда наплевать на эту историю, но сейчас, коль уж так повернулись взаимоотношения между нами, я могу шепнуть пару слов Комолу. И мы все втроем с удовольствием поговорим о понятиях. Что скажешь?

Мне их разговор ни о чем не говорил. Я не была, конечно, полным профаном в данных делах, но и к асам себя не причисляла. Тем более я совсем не знала сидящего перед нами Шекспира, а потому молчала и предоставляла возможность вести переговоры Графу. В сущности, это и не входило в мою компетенцию — я была всего лишь телохранителем. Да и то не Графа, а Виолетты.

Шекспир погрузился в размышления, не торопясь ответить что-либо Графу. На лице его было написано явное неудовлетворение таким поворотом беседы.

— Ладно, — сказал он наконец. — Я считаю, что нам действительно не имеет смысла ссориться. Это ни к чему не приведет. Ни для тебя, ни для меня. Но мне просто необходим Индус. Пойми это, Граф.

— Зачем он тебе?

Вновь повисла пауза, во время которой Шекспир нервно постукивал по колену кончиком трости.

— Я полагаю, ты и сам все знаешь, — произнес он, пристально вглядываясь в глаза Графу.

— Знаю, — ответил тот. — Но не могу понять одного. Почему ты так рьяно ополчился на меня, а какому-то отморозку Кабешу позволяешь вытворять черт знает что?

— До поры до времени, Граф. Только до поры до времени. Все потуги Кабеша урвать кусок пирога — не больше, чем мышиная возня. Когда он действительно станет опасен, я уберу его, не задумываясь. А что касается тебя… Ты изначально опасный противник.

— Я польщен, — Граф выпустил дым в потолок.

— Так тебе известно, где Индус?

— Известно. Но если ты рассчитываешь, что я вот так просто за здорово живешь поведаю тебе об этом, то ты крупно ошибаешься.