Бриллиантовый маятник

— Да уж, Алексей Иванович, Вы все правильно поняли, поворот действительно имел место быть. Причём поворот — мягко сказано, надо бы сказать — кувырок! Мы в своё время толкнули маятник совсем в другую сторону, нежели обвинение; теперь приходится признать, что последовал новый толчок и это хаотическое раскачивание Бог знает куда приведёт…

Он сделал паузу, дожидаясь, когда расторопный официант, подающий блюда, закончит свои манипуляции.

— А приключилось вот что: — продолжил Карабчевский, когда, наконец, они остались одни, — когда Безака арестовали, полиция принялась за свою обыкновенную рутинную работу, то есть начались опросы всех, кого так или иначе упомянула в своих показаниях Семёнова — хозяек съемных квартир, владельцев и прислугу гостиниц, приятельниц, лечащих врачей и прочее. Сами понимаете это довольно большой объём работы, ведь надо было отыскать и побеседовать с десятками людей. Кстати сказать, следствие установило, что Семёнова лечилась не только от нервных болезней и тифа, но еще и от сифилиса 2 раза и от бородавок на половых частях, но это так, к слову. А ещё она почти 4 месяца в 1879 году провела в психиатрических лечебницах. Безак же с самого начала категорически отвергал всякие обвинения в соучастии в преступлении.

— Что ж, это логично, — кивнул Шумилов, — Я бы крайне удивился, если б он повёл себя иначе.

— Ну да, ну да… По поводу вещей из кассы Мироновича, которые он увёз с собой в Гельсингфорс, Безак показал, что понятия не имел, откуда они. Семёнова, якобы, сказала, что это вещи её сестры и он, вполне этому веря, увёз их, чтобы продать. — продолжил Карабчевский, — Семёнова, разумеется, утверждала иное. Получилось её слово против его. Уличить Безака было нечем и поэтому осталось только обвинение в недонесении. Но вы же знаете, Алексей Иванович, по закону обвиняемый имеет право знакомиться с материалами следствия после окончания предварительного расследования. Так вот этот Безак читал, читал… и вычитал. 4 января он сделал заявление, в котором изложил новую версию убийства Сарры Беккер. По его словам, Семенова вовсе не убивала девочку. Будто бы, расставшись с Саррой на лестничной площадке, она стала спускаться к выходу из подъезда, а Сарра вошла в помещение кассы. Тут она услышала шум борьбы за дверями кассы и вернулась назад. У дверей она столкнулась с неизвестным ей на тот момент мужчиной (впоследствии она узнала в нем Мироновича), который купил ее молчание ценными вещами и пообещал хорошо наградить в последствии. Ну, как Вам такая новелла?

— Ну просто Дюма — отец. — усмехнулся Шумилов, — Это же абсурд! Ведь все улики сходятся на Семеновой. Не станем ходить далеко, вспомним короткие после тифа волосы. Помните, в кулаке убитой были зажаты именно короткие волосы?

— Насчет абсурда… Я с Вами согласен полностью, вся эта болтовня Безака шита белыми нитками… да только следствие так не посчитало. Более того! эта версия при всей своей явной надуманности имела неожиданный успех у помощника прокурора Сакса.

— Ещё бы, ведь она била по той версии, что была разработана защитой Мироновича. Я так полагаю, Сакс был здорово посрамлён появлением в деле Семёновой.

— Всё это так. Но дело не только в этом. Придумка Безака хорошо объясняла целый ряд неувязок в показаниях Семеновой, выявленых полицией к этому моменту.

— Каких, например?

— Например, Семёнова утверждала, что купила в магазине акционерного общества «Сан — Галли» одну гимнастическую гирю. Проверка же показала, что в течение всего лета 1883 г. такие гири продавались ТОЛЬКО ПАРАМИ. Вот еще: Семенова заявляла, что нанесла девочке первый, наиболее сильный удар в прихожей, но при осмотре никаких пятен и брызг крови не было обнаружено, хотя полиция осматривала прихожую дважды — сразу после убийства и в октябре. Вы ведь тоже не видели пятен, когда возили семенову в кассу?

— Заметных пятен в прихожей на полу не было. Но я не искал специально, не использовал лупу…

— Вероятно, полиция тоже этого не сделала в августе, по горячим следам. Теперь следствие считает, что пятен НЕ БЫЛО вовсе. Кроме этого Семёнова постоянно путалась с количеством ударов — то говорила, что был один удар, то потом меняла показания вплоть до пяти ударов — путалась, одним словом.