Бриллиантовый огонь

— Попытка — не пытка.

Глава четвертая

Люди говорят, что кухня — это сердце дома. Если это правда, то чем тогда является кухонный стол? Одним из предсердий, раз на него попадает пища, или же одним из желудочков, раз мы съедаем пищу и она с него уходит? Иногда подобные странности заседали у меня в голове. Обычно это случалось, когда я была уставшей и мой мозг хотел заняться чем-то другим.

Я потерла лицо и выпила еще кофе. Стол покрывали планшеты с блокнотами. Справа от меня, мой кузен Берн возился с «колибри» — крохотными водонепроницаемыми камерами в оболочках, которые можно было покрыть цветом на ваш выбор. Мы решили спрятать их в красивых кустарниках. Берн был высоким блондином с телосложением медведя, камеры были крохотными, но он обращался с ними с точностью хирурга. Он был самым старшим из нас, не считая Невады.

На другом конце стола Арабелла просматривала меню банкета на своем планшете. Когда миссис Роган была ребенком, то ее чуть не отравили на дне рождения. Вместо нее пострадал ее маленький кузен. Теперь она готовила большую часть еды сама, но для свадьбы такой подход не годился. Невада согласилась поручить праздничный обед миссис Роган, и спустя семнадцать собеседований с кейтеринговыми компаниями, она наконец остановилась на одной. Теперь нам предстояло выбрать меню, и миссис Роган откладывала это до последней минуты.

Рядом с Арабеллой сидел темноволосый и худощавый брат Берна, Леон, и разобрав какой-то пистолет, занимался его чисткой. С тех пор, как пару месяцев назад он обнаружил свой магический талант, у него в руках постоянно было оружие. Мама уже даже не пыталась его остановить. Она стояла у мойки, пытаясь прицельно разлить желатин в силиконовые формочки. Арабелла заявила ей, что самодельные желейные мишки никогда не будут такими же вкусными, как покупные, и теперь пол-холодильника было занято силиконовыми формами.

Мой мозг гудел, пытаясь отсортировать досье на подозреваемых Роганом членов семьи.

Все мы раньше сидели точно так же, как тогда, когда делали домашнюю работу.

— Что такое канапе? — спросила Арабелла.

— Что-то с дыней, — ответил Леон.

— Хлебная закуска, — возразил Берн.

Где-то в глубине склада хлопнула дверь и через пару мгновений появилась бабуля Фрида в плотном комбинезоне из твила, перемазанном машинным маслом. Платиновые кудряшки обрамляли ее лицо будто ореол, а голубые глаза сверкали. Бабуля почти никогда не бывала в плохом настроении. Как-то я спросила у нее почему, а она ответила, что у нее осталось не так много времени, чтобы тратить его на жалость к себе. После того разговора мне с месяц не давал покоя каждый ее чих или покашливание.

— Бабуля, что такое канапе? — спросила Арабелла.

Бабуля Фрида плюхнулась на свой стул и сморщила нос.

— Разве это не итальянский десерт с кремом?

— Это канноли, — возразила мама.

— Просто загугли, — посоветовал Леон.

Арабелла зарычала себе под нос.

— Каждый раз, когда я уменьшаю их окошко заказа, оно сбрасывается, а мой телефон сдох.

Я передала ей свой.

— Как продвигается дело? — спросила мама.

— Если отбросить всех, кто младше десяти и всех, за кого поручился Роган, остается 12 главных подозреваемых, — ответила я.

— Кто-то из взрослых мог заставить сделать это ребенка, — предположила бабуля.

— Да, но любой из малышей об этом рассказал бы, — возразила я.

— Эти дети носятся по дому без присмотра, — сказала Арабелла. — Они бы проболтались. А еще Берн прав. Канапе — это хлебная закуска.

Я изучила свой список подозреваемых. Я упорядочила его по очередности комнат в западном крыле, с севера на юг. Испанские имена жутко сбивали с толку, а некоторые из них были такими длинными, что ради ясности, я сократила их до первого имени и фамилии в замужестве. Основная фамилия в семье была Рамирес. Трое сводных родственников миссис Роган поселились в западном крыле — двое братьев, Маркель и Зорион, а также их сестра, Ане.

Первым шел Маркель, старший сводный брат миссис Роган, и его вторая жена, Изабелла. Судя по всему, Маркель не работал и жил за счет прибыли с семейных инвестиций. Фейсбук Изабеллы пестрел фото роскошного дома и дорогих автомобилей. Тем не менее, в досье Маркеля упоминалось, что с глазу на глаз он любил пожаловаться, что его доходы недостаточно велики. Похоже, это не слишком сказалось на его сыне и дочери.

Следующая комната досталась сыну Маркеля — Микелю Рамиресу и его жене Марии. Микель управлял «Рамирес Капитал»- принадлежащей семье венчурной фирмой с основной специализацией на телекоммуникационных и интернет компаниях. Он был высоким, бледным и темноволосым мужчиной с преждевременно поседевшей бородой и грустными глазами. Его жена была худой, чересчур загорелой дамой с высветленными волосами, предпочитавшей дизайнерскую одежду белого цвета, и массивные золотые украшения. Я видела ее дважды, и оба раза она была с бокалом вина в руке и спрашивала, не видела ли я ее мужа. У них было четверо детей, трое из которых были младше двенадцати.