Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало

— Да я смотрю, он к вам совсем захаживать перестал, — душевно пропела Валька. И спросила с сочувствием:

— Бросил, что ли?

Нина Ивановна резко повернулась и скрылась в подъезде. Валька с облегчением перевела дух. Один-один.

Через несколько минут она уже сидела в машине рядом с цыганом и с упоением целовалась с ним, наплевав на то, что Нина Ивановна, скорее всего, контролирует происходящее из-за занавески.

— Тебя, правда, не уволят?

— Правда. А тебя, правда, дома не ругали?

— Правда.

— Тогда поехали?

— Поехали.

Они выехали на дорогу.

— Что с Евдокией Михайловной? — спросил Арсен.

— Мама говорит, что у бабушки обычная хандра. У нее иногда бывает…

— Давай ей цветов купим, — предложил цыган. — Какие она любит?

— Бабушка любит только сирень, — ответила Валька.

— Сирень? — изумился цыган. — Вообще-то, сирень — это, скорее, кусты, а не цветы…

— Знаю я, знаю, — нетерпеливо перебила Валька. — Но что же делать? Бабушка ненавидит оранжерейную дрянь без запаха…

Особенно розы. Евдокия Михайловна ненавидела оранжерейные розы на длинных негнущихся стеблях, всех мыслимых и немыслимых цветов, лишенные запаха и жизни. Зато сирень вовремя цветения заполняла весь дом. И во дворе Евдокия Михайловна посадила исключительно сирень: белую и фиолетовую, обычную и махровую… Запах от нее шел и впрямь упоительный, вот только срезанная сирень, увядая, начинала сильно осыпаться, и бабушкина домработница без конца ворчала, неаккуратно вытирая столы, засыпанные маленькими сморщенными звездочками.

— Тогда я не знаю, что ей купить, — сказал Арсен. — Чему она обрадуется?

— И я не знаю, — ответила Валька. — У бабушки уже все есть.

— Это я заметил, — откликнулся цыган, но как-то невесело. Сделал погромче звук магнитолы и всю последующую дорогу не раскрывал рта.

Неприятности начались сразу же по приезде. Во дворе бабушкиного дома Валька заметила грязную серую «девятку». Достаточно было сопоставить очевидные факты, чтобы прийти к дедуктивному выводу: альфонс навещает болящую. А возможно, уже живет здесь? Валька стиснула зубы.

— Мы не первые, — обратил Арсен внимание на постороннюю машину.

— Вижу, — ответила Валька. Настроение, с утра бывшее безоблачным, начало неудержимо портиться. — Это альфонс.

— Понятно, — невозмутимо ответил Арсен. Валька мрачно покосилась на него. Ничего, сейчас они познакомятся, и тогда посмотрим, что останется от всех этих прекрасных теорий насчет того, что нельзя осуждать ближнего. А если, вдобавок к прочим своим прелестям, альфонс продолжит свои заигрывания с ней на глазах у Арсена, то дело закончится дракой. Только этого не хватало!

Нина открыла дверь сразу после звонка. Причина такой оперативности стала понятной, когда они вошли в прихожую. Посредине развалился шланг моющего пылесоса, по полу разбросаны какие-то тряпки…

— Обувь здесь снимайте, — угрюмо потребовала Нина, как всегда, не здороваясь. — У меня сегодня генеральная уборка…

— Что, другого времени для генеральной уборки не нашлось? — раздраженно спросила Валька. Она балансировала на одной ноге перед дверью и тщетно пыталась расстегнуть молнию на сапоге. Арсен подхватил ее под локоть.

— Время как время, — огрызнулась Нина. — Не хуже всякого другого…

— Когда ждут гостей, уборку не затевают, — назидательно сказала Валька. Ей удалось снять сапоги, она взяла их в руки, шагнула туда, где, по мнению Нины, было уже убрано. Оптимистка!

— Как велели, так и делаю, — снова огрызнулась домработница. — Не нравится — не приезжайте.

Валька захлебнулась негодованием и быстро оглянулась на Арсена. Но тот сохранил каменное выражение лица и в ссору не ввязался. Молча вылез из обуви и пошел вслед за Валькой.

— Туфли заберите, — одернула его домработница с некоторым злорадством.

— Поставьте их туда, где они вам не помешают, — ответил Арсен, не повышая голоса. Отобрал у Вальки сапоги и поставил их на пол. Нина открыла было рот, но тут цыган обернулся и уставился на нее немигающим взглядом. Он не произнес ни слова, но Валька увидела, как шея и лицо домработницы начали наливаться краснотой.

«Ну, сейчас заверещит», — подумала Валька, и даже глаза прикрыла от страха.

Однако тишина не нарушилась ни единым звуком.

— Пойдем, — сказал цыган и помог ей снять куртку. Передал куртку Нине с рук на руки, туда же небрежно перебросил собственное пальто с шарфом и обронил через плечо:

— На плечики повесьте…

Нина безмолвствовала с ворохом верхней одежды в руках. Валька с изумлением посмотрела на Арсена. Кто бы мог подумать!

— Кто бы мог подумать, что ты умеешь ставить на место! — выразила она вслух обуревавшие ее чувства.

— Ненавижу хамство, — коротко ответил цыган.

— Она наши вещи на пол побросает…

— Не побросает, — уверенно ответил цыган.

— Почему ты так думаешь?

— Потому, что она поняла, что ей это даром не пройдет.

— Ты знаешь, как обращаться с прислугой.